Цветок для её величества
Шрифт:
– Я клоню к тому, сэр, что я прибыл сюда не для того, чтобы отправиться в экспедицию. Я хотел бы выполнить все поручения, которые дал мне мистер Айтон, а потом вернуться к своим обязанностям в Кью-Гарденз.
Воцарившаяся тишина казалась полной, гнетущей. Мэссон даже не решался оглянуться, но был уверен, что мистер Болтон и мистер Симмонс затаили дыхание. Кук больше не улыбался, он отошел к дальнему окну, дабы не стать непосредственным свидетелем переговоров.
Губы Бэнкса сжались в тонкой усмешке, взгляд оставался дьявольски холодным.
– Я думаю, вы осознали, мистер Мэссон, что ваши обязанности только что изменились. Наверняка
Мэссону вдруг стало отчетливо ясно, что в тот миг, когда переступил порог этого кабинета, он потерял все шансы вернуться к своей обычной жизни в Кью.
– Нет, сэр. Конечно нет.
– Вот и прекрасно. Буду рад слышать о ваших дальнейших успехах.
– Можете быть уверены, сэр. Я приложу все усилия, чтобы не разочаровать ни вас, ни короля.
– Ничего другого я от вас и не ожидал, – холодно ответил Бэнкс без тени улыбки на лице.
Глава 6
Мэссон сидел у изголовья кровати в комнате для гостей в доме своей матери и раздумывал над иронией Бэнкса и его наглым требованием. Он будет путешествовать с малым количеством багажа, но не по необходимости, а потому что нет выбора.
Багаж, который молодой человек прихватил с собой из Кью, состоял из единственного кожаного чемодана. Он носил его с собой на ремне через плечо. На потертой крышке, запятнанной и выцветшей, виднелись две массивные латунные застежки, на которых были выбиты инициалы Мэссона. В чемодане лежали туалетные принадлежности, две смены рабочей одежды и праздничные вещи: лучшая рубашка, жилетка и пара кальсон. Вот и весь гардероб Мэссона, включая то, что было на нем. Кроме новых туфель, которые он получил в то утро от матери и которые немного жали, так что Мэссон чувствовал уже водянки на ногах, почти каждая вещь была заштопана или зашита.
В распоряжении молодого человека имелись все инструменты и ботанический инвентарь, но он схватил лишь самое милое сердцу – маленькую шкатулку красного дерева и складной нож. В шкатулке лежали акварельные краски, кисточки, тростниковые перья и небольшой запас чернил. Маленькая безотказная шкатулка, как и одежда, уже ремонтировалась бессчетное количество раз.
Маленький складной нож он носил как постоянное напоминание, даже если в том не было особой необходимости. Его дал отец, прежде чем присоединиться к команде брига «Фейм» – судна, принадлежавшего известному британскому каперу [6] Фортунатусу Райту.
6
Каперы (нем. Kaper) – частные лица, которые с разрешения верховной власти воюющего государства использовали вооруженное судно с целью захвата купеческих кораблей неприятеля. (Примеч. пер.)
Мэссон вспоминал со смешанным чувством боли и радости, как отец рассказывал ему, пятилетнему мальчишке, о французских кораблях, которые потопил, и о сокровищах, часть которых хотел привезти домой.
Но отец так и не вернулся. Он погиб в открытом море, и вместо сокровищ Мэссону досталось в наследство полусиротское, нищенское существование. Фрэнсису никогда не забыть ту рану на сердце,
Фрэнсис находил утешение в вещах, на которые мог положиться. Он не искал друзей и даже не ощущал никакой потребности в дружбе, потому что пришел к выводу: люди бросают друг друга в ситуациях, когда больше всего нужна помощь. Вместо этого он отводил душу, рисуя эскизы и занимаясь растениями.
Вскоре после приезда в Холлингборн Мэссона отправили на работу в сады в близлежащем замке Лидс. Он был серьезным мальчиком, не искал отговорок и не увиливал, чтобы поиграть в лесу в пиратов или солдат. Фрэнсис работал хорошо, и позже его отдали на учебу лично главному садовнику.
Поля и леса, по которым шесть раз в неделю мальчик ходил из дома в замок, служили ему классной комнатой. Фрэнсис, благодаря врожденной жажде знаний, задавал вопросы о цветах и растениях, которые видел, а также о земле, которая их питала, о насекомых, которые помогали им размножаться. В день, когда мальчик не работал в замке, он посещал воскресную школу местного церковного прихода, где выучился латыни и счету.
Его учитель оказался строгим, но ленивым. Он был неглуп и быстро понял все преимущества, которые сулил ему любопытный ученик: ведь тому можно было перепоручить работу. Вскоре Мэссон уже мог читать книги из библиотеки своего учителя, а также распознать любое растение на территории замка и рассказать о нем все. Фрэнсиса отправляли на садоводческие ярмарки, там он торговал и договаривался о покупке растений и саженцев. И вскоре всем стало ясно, что парень – ученик только на словах.
Скоро до учителя дошли слухи, что молодой Мэссон снискал большее уважение и доверие, и он не обрадовался этому. Когда приблизился двадцать первый день рожденья Мэссона, обучение подошло к концу. После этого он был волен действовать на свое усмотрение и брать на себя ответственность. После того как Мэссон на практике показал все, что умеет и знает, кто мог сказать, куда заведет парня его выдающийся талант?
Демонстрируя благородный порыв (а на самом деле из инстинкта самосохранения), учитель написал рекомендательное письмо Уильяму Айтону – директору королевских садов в Кью. Тот тоже был шотландцем. Учитель заверил, что никто не подходит лучше молодого Мэссона на должность помощника садовника.
Кью располагался на расстоянии дня пути на экипаже. Хотя Мэссон и боялся оставлять мать одну, но жалованье оказалось неплохим, к тому же предоставлялись полный пансион и жилье. Это означало, что большую часть заработка он смог бы отправлять домой. Учитель из замка Лидс утверждал, что другой равноценной должности не существует, поэтому у Мэссона не было выхода, кроме как принять это предложение в Кью. Итак, Фрэнсис покинул родной дом, чтобы следующие девять лет трудиться в королевских садах.
Работа нравилась ему: место оказалось надежное, жизнь была предельно распланирована. Мэссону не требовалось ничего, лишь усердно трудиться, хорошо ладить с мистером Айтоном, чтобы рассчитывать на уверенный, хотя и не головокружительный карьерный рост.
И все же сейчас он сидел в доме, в котором вырос, собирал нехитрый багаж, потому что жизнь изменилась, сделав крутой поворот в мгновение ока. Почти через месяц он взойдет на корабль, хоть и поклялся этого не делать, и отправится в еще более нелепое путешествие, чем то, которое стоило жизни его отцу.