Цветок фикуса
Шрифт:
– Вопросы здесь задаю я! – оборвала его Громова таким тоном, что он резко побледнел и рухнул на стул как подстреленный. – Мне повторить вопрос?
– Не нужно… – Мужчина провел рукой по лицу и проговорил запинаясь: – В девять часов я выехал на объект… Моя компания ведет строительство торгового комплекса на Зеркальной улице… Это может подтвердить мой личный шофер, а также прораб, который встретил меня на объекте…
– Фамилии? – проговорила Анна Николаевна, надев очки и взглянув в свои записи.
Тарханов едва не переспросил чьи, но вовремя опомнился и торопливо сообщил:
– Шофер – Николай Климук, прораб – Олег Швыденко… Олег Митрофанович…
– Дальше, – проскрипела Громова.
– На объекте я пробыл около двух часов… примерно в одиннадцать сорок тот же шофер отвез меня с Зеркальной улицы в центр, в Комиссию по градостроительству. Там у меня была назначена встреча с заместителем председателя Игорем Леонидовичем Сазоновым, можете уточнить у его секретаря…
– Это меня не волнует, – оборвала его Громова. – Как я вам уже сказала, следствию интересен промежуток от десяти тридцати до одиннадцати тридцати…
– В этот промежуток времени была убита моя жена? – то ли спросил, то ли уточнил он.
– В этот промежуток времени была убита Елена Андреевна Серебровская.
Произнеся эти слова, Громова снова сняла очки и уставилась в глаза посетителя, следя за ним, как кошка за мышью.
– Я вам уже сказал, что в это время находился на строительной площадке в районе Зеркальной улицы, – тоскливым голосом проговорил Тарханов.
– Я это уже слышала, – подтвердила Громова, снова недобро улыбнувшись краем рта. – Однако прораб, Олег Митрофанович Швыденко, заявил, что не может уверенно подтвердить, что видел вас все означенное время…
– Ну естественно! – выпалил Тарханов. – Это же стройплощадка! Он отходил с рабочими, я осматривал разные участки строительства… это стройка, знаете ли, а не кукольный театр!
– При чем здесь кукольный театр? – Громова надела очки и заинтересованно взглянула на посетителя.
– Не знаю… так просто сказал… первое, что пришло в голову…
– Интересная оговорка! – Громова снова взглянула в свои записи.
– Не понимаю, чего вы от меня хотите, – выдавил из себя Тарханов. – Я же сказал, что до одиннадцати сорока находился на объекте, а в одиннадцать сорок шофер отвез меня в градостроительную комиссию… спросите у него, у Николая…
– Спросили, – многообещающим тоном проговорила Анна Николаевна.
– И что? – В голосе Тарханова прозвучало плохо скрытое волнение.
– Он это подтвердил.
– Ну вот видите! – Мужчина облегченно вздохнул. – Значит, я могу быть свободен?
– Это почему это? – Громова с интересом взглянула на него. – Мы с вами еще не все выяснили!
– Что еще? – тяжело вздохнул Борис Павлович.
– Насчет кукольного театра… – процедила Громова. – Я всегда считала, что случайные оговорки очень много говорят о человеке… Вы какой кукольный театр имели в виду – Большой театр кукол или Театр имени Деммени?
– Да ничего я не имел в виду! – простонал Тарханов. – Я это просто так сказал… для красного словца… вырвалось…
– Вот именно – вырвалось! – подхватила Громова, сверля его взглядом. – Лично я думаю, что вы имели в виду Большой театр кукол на улице Некрасова…
– Почему именно его? – переспросил Тарханов, но глаза его при этом забегали.
– Почему? – протянула Громова, явно оттягивая мгновение торжества. – А вот почему. – Она положила перед собой один из листков с записями и неторопливо, выразительно прочитала: – «Семнадцатого февраля сего года, приблизительно в одиннадцать часов, на улице Некрасова, рядом с Большим театром кукол, автомашина «ГАЗ-24» номер такой-то, нарушив правила движения, задела меня в районе пешеходного перехода. Автомашина покинула место происшествия, не остановившись и не оказав мне помощи. Этими действиями мне был причинен серьезный моральный и физический ущерб, на возмещении которого я настаиваю, а именно: многочисленные ушибы различных частей тела, разбитая бутылка водки «на березовых бруньках» и продукты на общую сумму…»
– Зачем вы мне читаете эту ахинею? – осведомился Тарханов, прервав Анну Николаевну. – Какое отношение все это имеет ко мне? Я никого не сбивал, машины «ГАЗ-24» не имею… зачем мне слушать про эти продукты… на березовых бруньках?
– А вы послушайте, послушайте! – вкрадчивым голосом проговорила она. – Дальше будет очень интересно! «…Мне удалось записать адреса двух свидетелей, которые прилагаю, а также запомнил номер машины «ауди», которая притормозила в момент наезда, так что водитель должен был все видеть и тоже может подтвердить факт события…»
– Ничего я не видел! – выпалил Тарханов. – Что за ерунда!
– А номер-то ваш! – Громова снова усмехнулась уголком рта. – Недаром вам пришел в голову кукольный театр! Значит, около одиннадцати часов вы находились не на строительном объекте, а проезжали на своей «ауди» по улице Некрасова, возле Большого театра кукол. Так что у вас была возможность в указанное время доехать до телестудии и убить гражданку Серебровскую… а потом вернуться на стройплощадку, чтобы обеспечить себе алиби.
– Бред! Чушь! Ерунда! – выпалил Тарханов. – На основании показаний какого-то старого, хромого пьяницы вы обвиняете меня в убийстве собственной жены?
– Очень интересно! – перебила его Анна Николаевна. – Откуда вы знаете, что свидетель был старым и хромым? Я вам этого не говорила! А его показания являются очень достоверными, поскольку всех свидетелей дорожного происшествия он описал очень точно и запомнил номер виновника… Так что, Борис Григорьевич, вам придется объяснить, с какой целью вы пытались ввести следствие в заблуждение своими заведомо ложными показаниями…