Цветок из пламени
Шрифт:
— Случайная лакомая жертва, — осклабился другой гад, бесшумно приближаясь.
Приникнув к полу, подкрадывался нарочито медленно, явно растягивая удовольствие, вбирая в себя мой ужас, мое отчаяние. Сила, захлестываемая эмоциями, больше мне не повиновалась. Все, на что меня хватило, — на тоненькую огненную плеть, едва коснувшуюся груди чудовища и тут же растаявшую в воздухе.
Теперь я понимала, что имел в виду Моран, когда говорил о подавлении эмоций. Стражи годами тренируются выжигать в себе любые чувства. А я… Пару недель практики с мужем не сделали из меня
И вот сейчас я расплачивалась за свою никому не нужную самоотверженность, за импульсивность, за привычку сначала действовать, а потом думать. Надеялась спасти королеву, а в итоге погибнем мы обе. И мой ребенок. Которого я уже безгранично, отчаянно любила.
И за которого готова была бороться до последнего.
Слова сорвались с губ прежде, чем успела понять их смысл:
— Стойте! Приказываю — остановитесь! — Даже руку зачем-то выставила, до конца не сознавая, насколько абсурдным было мое заявление.
Где-то на задворках сознания послышался ехидный голос: решила напоследок повеселить демонов? Или, может, таким никчемным образом пыталась отсрочить неминуемую кончину…
Испуганная, отчаявшаяся, я едва ли понимала, что происходит. Чувствовала только, как по венам растекается сила. Странное, пьянящее ощущение, что испытала лишь однажды, когда Моран сражался на дуэли с игрушкой герцога.
Они меня слушались. Демон побери, они были мне послушны!
Твари действительно остановились и сейчас больше напоминали уродливые статуи, созданные фантазией безумного скульптора. Замерли, нависнув надо мной — один сверху, готовый в любой момент подобно тарантулу наброситься на меня и уничтожить. Другой притаился совсем близко, точно жаба, опустившись на четвереньки. А вместе с демонами, казалось, застыло, покрывшись ледяной коркой, и мое сердце.
Я смотрела в бездонные провалы глаз окаменевшего монстра. Его безобразное лицо было в нескольких дюймах от моего. Демон злобно рычал, обнажая острые, как бритва, клыки, но по-прежнему не шевелился.
Словно оба вдруг превратились в големов, вроде того, что использовала Опаль как орудие мести против Морана.
Наверное, со стороны это было жуткое, странное зрелище. Сжавшаяся в комок девчонка, напуганная до смерти, растерянная. Букашка по сравнению с гигантскими, злобными чудовищами.
Секунды бежали, теряясь в водовороте прошлого. Я понимала, так долго везти просто не может. Или они очнутся и разорвут меня в клочья, или я раньше сойду с ума от ужаса. Нужно было что-то делать. Выбираться отсюда. Вот только я боялась, что стоит пошевелиться, и благодать закончится.
Глупо, наверное, но, может, стоит попробовать…
Облизав пересохшие губы, как можно тверже, четко произнесла, глядя прямо в глаза сидящему напротив меня хищнику:
— Убей его.
Мгновение или два демон оставался неподвижным, и я уж было подумала, что все, комедия абсурда окончена. И сейчас закончится и моя жизнь. Прервется так неожиданно, так бесславно, а ведь именно сейчас как никогда хотелось жить! Радоваться победам и огорчаться, когда что-нибудь будет не получаться. Испытывать счастье и с честью принимать от судьбы любые подножки и удары. Ведь за чем-то плохим непременно следует что-то хорошее…
Издав воинственный клич, демоны сцепились в яростной схватке. Рычали, кусались, вырывая друг из друга клоки шерсти вместе с плотью. Пламя, загораживающее королеву, то и дело выхватывало из темноты мечущихся в безумном смертоносном танце хищников. Охотников, непостижимым образом ставших жертвами.
…Когда в зал ворвался Моран, я по-прежнему жалась у стены. Королева пребывала в спасительном забытье (как же я ей завидовала!), а пол был покрыт тем, что осталось от демонов.
Впрочем, осталось от них немного.
Я как будто заледенела и только в объятиях мужа почувствовала, что начинаю оттаивать. Горячие слезы катились по щекам не переставая, и вместе с ними таял ком в горле, что не давал дышать.
— Это правда? — удостоверившись, что его бедовая жена не пострадала, взволнованно прошептал страж.
Тревога во взгляде мага смешалась с затаенной надеждой. Честно хотела ответить, но не получилось выдавить из себя даже коротенькое «да». Кивнула только, заливаясь слезами, и улыбнулась, когда он снова крепко сжал меня в объятиях.
ГЛАВА 22
Сказать, что ее светлость гневалась, — это не сказать ничего. Серен пребывала в таком бешенстве, что готова была крушить все вокруг. И вопить, вопить, вопить…
К этому всепоглощающему чувству примешивалась ядовитая горечь обиды, и где-то глубоко внутри звучали отголоски пережитого кошмара.
В пожаре ярости герцогиня сгорала, казалось, целую вечность. Всю ночь металась в постели, глухо стонала под бременем мыслей, ни на секунду не покидавших ее воспаленное сознание. Кусала до крови губы, вспоминая события страшного вечера, тщетно пытаясь понять, что же ранило сильнее: известие об интересном положении кузины или то, как со своей невесткой поступил его высокопреосвященство.
Серен чувствовала себя заложницей собственного разума, в котором одно за другим появлялись, сводя с ума, гнетущие воспоминания. Невыносимая пытка.
Но не думать о ней и о нем просто не получалось.
Мерзавка беременна! Беременна от демонового стража!
— Я вырву этот гнилой плод из ее чрева, а потом и ее сердце! — словно молитву Единой повторяла д’Альбре.
Долго теребила шнурок колокольчика, костеря дуру-служанку, вечно где-то пропадавшую. А когда та наконец появилась, ее светлость приказала немедленно подать завтрак и заложить карету.
— Я возвращаюсь в Навенну, — объявила мрачно, поднимаясь с измятой постели, в которой провела поистине ужасную ночь.
Серен так и подмывало сию же минуту разобраться с ненавистной маркизой. Жаль, выскочку не растерзали демоны. Вместе с этим отродьем, ее ребенком!
Герцогиня и сама не понимала, отчего на сердце так тяжело. Можно подумать, ее когда-нибудь заботили дети! Своих заводить Серен была не намерена. Благо имелись средства, способные защитить от нежелательной беременности.