Цветок из пламени
Шрифт:
— Александрин, вы опоздали, — мягко пожурила меня Алайетт.
Я опустилась в глубоком реверансе, хоть колени дрожали, и мне все казалось, что вот сейчас демон набросится на меня, и, прежде чем кто-нибудь успеет закричать или ахнуть, разорвет в клочья.
— Прошу прощения, ваше величество, — потупилась я. Мысленно простонав, выдавила: — Дурнота замучила. Даже боялась, что придется пропустить спектакль.
— Лучше бы пропустили, вместо того, чтобы его срывать! — откуда-то сбоку бросила кузина.
— Александрин, вы… вы беременны? — тепло улыбнулась мне королева.
Кивнула обреченно. Украдкой взглянула на де Шалона и поняла, что, если меня не убьет демон, это с превеликим удовольствием сделает его светлость.
— Ну так садитесь же, скорее садитесь! — засуетилась владычица. — Представляю, как вы слабы. Меня саму во время беременности часто мутило. Ужасное чувство! Графиня, ну что же вы? Поднимайтесь. Господа, кто-нибудь, уступите мадам де Фанжери место.
Уголки губ липовой мадам дернулись в усмешке, какой-то хищной и очень нехорошей. Мало у меня врагов, теперь вот еще и демон.
Покорно поднявшись, замаскированное исчадие мглы заняло место в третьем ряду с краю. До правителей, если решит напасть, не успеет добраться, но другие придворные могут пострадать.
Надо было «графиню» рядом с Серен усадить.
Королева взмахнула рукой, разрешая актерам продолжать спектакль, и, наклонившись ко мне, прошептала:
— Теперь остается только ждать и гадать, кто это, девочка или мальчик.
Я слабо улыбнулась в ответ, каждым волоском на своем теле ощущая тяжелый, пронизывающий взгляд стража.
Так Моран узнал о том, что в скором времени станет отцом.
ГЛАВА 21
Первый акт комедии подходил к концу. Снедаемая страхом, который концентрировался во мне, грозя перерасти в панику, я даже не пыталась вникнуть в содержание спектакля. Что-то про беспринципного негодяя, дворянчика-сердцееда, соблазнявшего и обманывавшего доверчивых дам.
Ожидание изматывало. Судорожно сжимая веер, чтобы унять дрожь в пальцах, я смотрела на сцену, но видела перед собой только безжизненное тело несчастной графини.
Еще один труп в Оржентеле. Главное, чтобы сегодня их не стало больше.
Придворные, увлеченные игрой тангрийской труппы, больше не бросали на меня недовольные взгляды. Разве только Серен… Хотя ее взгляд выражал куда более сильные чувства, нежели простое недовольство. Украдкой взглянув на кузину, сидящую во втором ряду справа, вздрогнула и поспешила отвернуться. На демона и то смотреть приятней. Налитые кровью глаза герцогини свидетельствовали о том, что она пребывает в крайней степени бешенства. Щеки ее раскраснелись и теперь удачно гармонировали с цветом кулис, отделанных золотистой бахромой. Такой же золотистой, как шевелюра нашей завистницы и ее роскошное парчовое платье.
Я буквально ощущала исходящие от Серен флюиды ярости и диву давалась, как она еще не сгорела в полыхавшем внутри нее пламени.
Приказав себе не думать о кузине, постаралась сосредоточиться на внутренней тьме. Нет, строить из себя героиню приключенческого романа и демонстрировать всем, что владею магией морров, я не собиралась. Но если придется защищаться и защищать зародившуюся во мне жизнь, одной лишь огненной стихии, боюсь, может быть недостаточно.
Так и сидела, считая секунды до момента, когда демон решит атаковать, и втайне молила богиню, чтобы этого не случилось во время спектакля.
Не сейчас, пожалуйста, не сейчас…
Увы, Единая осталась глуха к моим мольбам. Концентрируясь на силе, я не сразу обратила внимание на прокатившийся по залу ропот. А оглядевшись, поняла, что зрители больше не улыбаются. Придворные неодобрительно перешептывались и хмурились, глядя на показавшуюся из-за кулис и истуканом застывшую посреди сцены юную актрису. Кажется, бедняжка от волнения позабыла слова. Стояла, не произнося ни звука, в то время как остальные лицедеи шепотом подсказывали ей реплики.
Пауза затянулась. Взгляды всех собравшихся были прикованы к онемевшей девице, а она… вдруг начала улыбаться. Лицо актрисы, неестественно бледное от обилия пудры, исказила гримаса торжества и злорадства. Жуткая, устрашающая.
Я чуть не закричала, когда грудь прошила острая боль. Настолько сильная, всеохватывающая, что на какой-то миг мир перед глазами потускнел. Теперь вокруг преобладали черно-белые краски. Стихли звуки. Гомон голосов поглотила вязкая тишина. Позабыв, как дышать, все смотрели на демона, с которого ошметками спадала личина, обнажая истинную его ипостась. Нежный лик красавицы смазался, истончилось платье, стягивавшее хрупкий стан. Вместо миниатюрной комедиантки перед нами возвышалась мощная фигура в лохмотьях, в которые превратилась искусная иллюзия.
Демон пошевелил пальцами, будто разминал их перед атакой. Острыми изогнутыми когтями исчадие мглы могло запросто выпотрошить свою жертву. Из распахнутой пасти торчали кинжалы-клыки. В глазах горела неукротимая жажда убийства, и эти глаза смотрели прямо на меня.
Утробный рык, вырвавшийся из мощной, покрытой густой шерстью груди, сотряс стены. Демон пригнулся, готовясь к прыжку. Небрежно скользнул когтями по дощатому настилу, и во все стороны полетели щепки.
Наверное, следовало приникнуть к земле, закрыться от твари руками или еще как-то попытаться защититься, но ужас, сковавший меня, был настолько силен, что не получалось даже пошевелиться. От зловония, напитавшего воздух, неимоверно кружилась голова.
Как в таком состоянии вообще можно с кем-то бороться?
События, уложившиеся в несколько мгновений, показались мне вечностью. Два стража метнулись к сцене, навстречу сорвавшемуся с ее края демону. Не знаю, как сумела сбросить оцепенение. В последний момент схватила королеву в охапку и вместе с ней полетела на пол. Позади раздался истошный визг, сменившийся звуками агонии умирающей жертвы.
Рев демона смешался с криками и топотом мечущихся по залу придворных. Охваченные ужасом сеньоры, опережая и расталкивая дам, бежали к раскрытым настежь дверям. Наверное, нас бы попросту затоптали, если бы не вовремя появившийся молоденький страж. Тот самый, с которым не так давно тренировался Моран, едва не превратив бедного юношу в отбивную.