Цветок забвения. Часть 2
Шрифт:
— «Такой», хм…
Я отстранилась, соглашаясь с тем, что нам стоит сосредоточиться на работе, но Чили схватила меня за подбородок, удерживая.
— Она прочила тебе судьбу великой отшельницы, даже не представляя, что ты создана совсем для другого.
Чили притянула меня для поцелуя, чтобы попрактиковаться в этом «другом», но я отвернулась.
— Это мастерская наставницы, — тихо возразила я. — Если хочешь заняться «этим», пойдём домой.
— Я хочу заняться «этим» здесь.
Почему? Ей было важно заявить на
— Осторожно, — улыбнулась я, когда она коснулась моих губ своими. — А то ты снова поранишься.
— Тогда не отвергай меня, — ответила Чили, подразумевая, что разбитое сердце и уязвлённая гордость — самые болезненные раны для бессмертной.
Она запустила ладонь под мою юбку, и я отвела колено в сторону, позволяя ей ко мне прикоснуться. Пальцы, с которых я слизывала кровь, вернули мне ласку, заставляя тихо простонать. Так странно… Только что Чили была задумчива и угрюма, а теперь стала такой настойчивой. За этим точно стояло нечто большее, чем спонтанное желание юного тела, пусть я и знала, что с ней такое могло случиться когда угодно и где угодно, даже во сне.
— Постой, — прошептала я, отстраняясь через силу. Я разделяла её страсть, но здесь я привыкла соблюдать осторожность буквально во всём. — Наставница скоро вернётся. И не только она — кто угодно может зайти и увидеть.
— Я услышу, если кто-то войдёт, — заверила Чили, вовлекая меня в новый поцелуй. — Прикоснись ко мне тоже.
Раньше она никогда не просила об этом сама, так что стоило ценить её доверие. Я протянула руку, чтобы дотронуться до "него"… и в этот же момент за моей спиной раздался голос Мяты.
— Что ты делаешь?!
Я отпрянула от Чили столь стремительно, что чуть не свалилась со скамьи.
— Тебя прислала твоя мати? Виола, ты слышишь? Что это с тобой?
«Виола»?!
Чили обернулась, и я посмотрела туда же, заметив, как качнулся полог, когда от него отпрянул наблюдатель. Не успев обрадоваться спасению, я испугалась ещё сильнее.
Виола.
Самая болтливая, вероломная и трусливая из Дев. Она предала ближайшую подругу, выдав её секрет. Очевидно, она и сейчас не станет молчать. Это такая великолепная возможность очернить нас в глазах наставницы…
— Виола, куда ты?
Свидетельница исчезла так же бесшумно, как и появилась. Не в силах поверить, что она просто сбежала, я прислушивалась до последнего … пока хозяйка дома не откинула полог и не вошла в мастерскую.
— Что здесь случилось? — Мята потребовала ответа у меня, и я отвела взгляд в сторону.
— Я просто… Чили… Она поранилась.
Дрожь моего голоса насторожила её ещё сильнее. Прежде чем Мята решила продолжить допрос с применением техники, Чили облизала пальцы, которыми только что трогала меня.
— Пустяки. Проливать кровь мне не впервой, а за работой на вашем станке — это даже честь.
Мята испытующе прищурилась. Но тут заметила красные пятна на полотне, и это почему-то её успокоило.
— В самом деле, пустяки. Этого не стоит так пугаться, Ива. Пятно легко вывести. Твоё платье будет ослепительным, не сомневайся.
Я не сомневалась. Другой вопрос — доведётся ли мне его надеть. Только теперь все предостережения наставницы обрели смысл и воплотились в жизнь худшим образом. Я не знала, что с этим делать… А Чили только усмехнулась.
— Что смешного?! — спросила я резко, когда мы вышли из дома Мяты.
— Ничего. Мне просто полегчало от мысли, что Виола только что предала и вторую свою единую.
— Ты… При чём тут… Чего?!
— Зира была такой хорошей подругой: выручила её в худший момент жизни. Она не заслужила это.
— «Это»? — Я внимательно её осмотрела. Чили не казалась напуганной, но и её беспечность тоже была напускной. За улыбкой скрывалась лишь жадная, разгоревшаяся заново злость. — «Это», Чили, тебя тоже не должно радовать. Особенно тебя! Я вообще не понимаю, почему мне приходится что-то тебе объяснять! Это же ты боялась разоблачения, особенно разоблачения от Виолы! А теперь, когда всё так сложилось, ты торжествуешь?! Ты же говорила, что услышишь, если кто-то придёт!
— Ну прости, — протянула она так, что я тут же поняла: она всё слышала. Чили знала о Виоле за порогом.
— И долго она там стояла? — спросила я, и она не стала отпираться.
— Довольно долго.
С тех пор, как Чили поранилась, очевидно. Так ошибиться её мог заставить лишь чей-то неуместный визит. Самый неуместный из всех, какие только можно придумать, вернее. А значит, Виола видела и слышала всё, от начала до конца. Эта мысль ужаснула меня, тогда как Чили досадовала лишь на то, что Мята вмешалась слишком рано.
— Что ты наделала? — Я дёрнула её за плечо, когда Чили шагнула вперёд, решив, что разговор закончен. — Ты же лучше меня знаешь, каково это: обнажать перед Виолой свои секреты. Ты столько времени избегала меня, боясь сделать лишнее движение. Из-за неё. А теперь, стоило ей замаячить на горизонте, ты стала раскрепощённой и настойчивой как никогда.
— Твоя любовь меня исцелила, — шутливо ответила она.
— Настолько, что ты готова снова снять перед ней штаны?
— Я ни перед кем кроме тебя штаны не снимаю.
— Зато мои — пожалуйста!
— Она ничего не видела, клянусь. На твой «цветочек» могу смотреть лишь я. — Чили потянулась ко мне. — И я, кажется, понимаю твоё раздражение, мы ведь не закончили…
— Чили! — Я оттолкнула её руку. — Объясни, что с тобой? Ты наказываешь меня? Или Виолу? Хочешь, чтобы она любой ценой узнала, что ты ни капли не жалеешь о том, что нашла ей замену?
— Тише, не говори так. Ты не замена. Ты моя единственная. — Она пыталась отвлечь меня. — Я так сильно люблю тебя…