Цветок Запада
Шрифт:
– Но эти вещи, конечно, не соответствуют вкусам Каррисфорда?
– Ну, теперь в них нет никакой необходимости. У меня есть много…
– Конечно, так и будет, когда ты наконец решишь открыть свою сокровищницу, но ты мне должна разрешить вручить тебе утром подарок…
Имоджин с трудом проглотила слюну. Утреннее подношение символизировало передачу приданого Имоджин Фицроджеру и доказательство того, что он был доволен поведением жены в первую брачную ночь.
Имоджин поспешила повернуться к королю. Тот привез с собой музыкантов и
Леди Каррисфорд обратилась к королю:
– Благодарю вас, государь, что вы пришли ко мне на помощь.
– Леди Имоджин, как только я услышал о ваших несчастьях, я сразу же поспешил сюда. Но боясь, что было слишком поздно, если бы вы сами ничего не предприняли и не нашли надежного защитника.
Столы стали обносить дичью, и король, выбрав самый хороший кусок, положил его перед Имоджин на доску, на которой она могла порезать мясо. Имоджин смотрела на него и, хоть она постилась целый день, все равно не смогла проглотить ни кусочка.
– Ваше величество, вы высоко цените лорда Фицроджера.
– Он верный друг, – просто ответил ей Генрих. – А у меня таких друзей слишком мало. Он всегда сможет защитить вас.
– Он доблестный воин и умелый организатор, – согласилась Имоджин. Генрих захохотал.
– Вот это воистину самое подходящее слово! Умелый. Он даже убивает умело!
У Имоджин совершенно пропал аппетит.
Она видела, как ловко убивает Фицроджер, и понимала, что имел в виду король. Никакой речи о достойном поведении рыцаря не могло и быть – просто молниеносное убийство.
Имоджин вся содрогнулась. – Государь, я поражена, что лорд Фицроджер до сих пор ни с кем не был помолвлен, – заметила Имоджин и попыталась откусить кусочек цыпленка.
– Здесь нечему удивляться. До недавнего времени у него не было и клочка земли, и поговаривали, что он незаконнорожденный ублюдок. Он всегда являлся надежным другом, но у меня самого тоже ничего не было. Леди Имоджин, нам повезло: мы разбогатели, и у нас хорошие жены.
Он выпил за ее здоровье, и Имоджин пришлось ему улыбнуться в ответ. Имоджин хотелось побольше разузнать о Фицроджере, поэтому она тихо сказала королю:
– Для человека безземельного у него слишком хорошо идут дела.
– Да, будучи к тому же еще и незаконнорожденным, он добился удивительных успехов, и все с помощью меча, леди. Фицроджер был посвящен в рыцари из-за своей доблести. Он многие годы существовал благодаря победам на турнирах и принимая участие в битвах в качестве наемника. Вам достался самый лучший боец Англии, леди Имоджин.
Новобрачная еще раз кинула взгляд на мужа. Ее не удивляли слова короля, потому что она понимала – все, за что бы ни принимался Тайрон Фицроджер, он делал хорошо.
– Поэтому мне хочется, чтобы он закрепился в этих краях, – продолжал Генрих. – Ему было приказано укрепить Клив и заключить союз с вашим отцом, но все получилось гораздо лучше, чем я предполагал.
– Если моему мужу придется сражаться с Ворбриком, он сможет победить его? – спросила короля Имоджин.
– Если они будут сражаться один на один? Леди Имоджин, все в руках Божьих, но Тая, с тех пор как он стал мужчиной, никто не побеждал.
– Сколько же ему лет?
Казалось, что короля удивляли ее вопросы, но он с удовольствием отвечал на них.
– Двадцать шесть. Я должен уточнить, он стал первым рыцарем Англии в восемнадцать лет.
– Ваше величество, кто же его тогда победил?
– Я, – ответил король. – Так мы и познакомились.
Имоджин пыталась что-то проглотить и как-то определить свое отношение к мужу.
Двадцать шесть лет – и уже один из самых выдающихся воинов. Непобедимый рыцарь, прекрасно разбирающийся в военном деле.
Она назвала его ничтожеством и тем смертельно оскорбила. Но ей придется поступить именно так, если он попытается нарушить их соглашение. Девушка опять задрожала, и Фицроджер обратился к ней:
– Имоджин, ты ничего не ешь, тебе нужно непременно хотя бы немного перекусить.
Имоджин положила в рот кусочек цыпленка в шафрановом соусе, заставила себя прожевать его и проглотить, хотя ее желудок всячески протестовал.
Фицроджер нахмурился и положил свою теплую руку на ее холодную миниатюрную ручку. Ей было приятно его прикосновение, но Имоджин все равно расценила этот жест как покушение на ее свободу и вырвала у него руку. Он снова наполнил рубиновый сосуд и протянул его ей.
– Тогда выпей, – предложил Фицроджер.
Имоджин повиновалась. Ее волнение привлекало внимание мужа, а ей не хотелось этого, поэтому она, слушая музыкантов и любуясь акробатами, попыталась выглядеть спокойной и счастливой.
Девушка попыталась улыбнуться, и от этих попыток у нее заныли мышцы лица. Ей уже хотелось, чтобы все поскорее закончилось, но ее беспокоило, что же будет дальше…
Имоджин казалось, что на этом пиру только у нее одной было плохое настроение.
На столе было хорошее вино и прекрасные закуски, и все мужчины много ели и еще больше пили. Может. Фицроджер напьется, подумала она. Имоджин следила за кубком, который они делили друг с другом, но он пил весьма умеренно.
Наконец все кончили закусывать, и на столе появилось множество отличных вин. Все это было из Клива.
От жуткого стука барабанов, звучания флейт, хохота и выкриков у Имоджин просто раскалывалась голова.
Фицроджер обратился к ней.
– Нам пора все заканчивать, – сказал он так, будто у него был иной выбор и он мог заняться массой более интересных для него дел. – Король любезно предложил нам занять главную комнату. Ту самую, которая принадлежала твоему отцу. Прислуга ждет тебя наверху. И ничего не бойся. Только король и еще несколько его приближенных увидят наше брачное ложе. Мне кажется, не имеет смысла просить отца Фульфгана, чтобы он благословил его.