Цветок Запада
Шрифт:
Куски ткани от тех вещей, которые уже ни на что не годились, пустили на отделку.
Занимаясь делом, женщины беспрестанно болтали. Хотя ничего не было сказано напрямую, стало ясно, что некоторые из них проблудили всю ночь и с удовольствием ждали продолжения оргии сегодня вечером.
Имоджин присутствовала при таких разговорах впервые. Она понимала, что тот факт, что она стала замужней женщиной, развязал им языки – ..Ты даже не можешь себе представить его размера, – прошептала одна из женщин. – Я не знала, что с ним делать. Но тот, у которого грудь
– Мне нравятся крупные мужчины.
– Это в каком месте они должны быть покрупнее?
– Везде.
Раздался дружный хохот.
– Послушайте меня, – продолжала женщина, – самое главное – их голова, а не то, что у них между ног. Когда я была девчонкой, меня лучше всех ублажал сморщенный старик. Он показал мне что к чему, и потом мне пришлось обучать моего Джонни.
Имоджин хотела бы, чтобы ей тоже кто-то объяснил что к чему. С другой стороны, она подозревала, что уже кое-что знает. Женщины болтали о похоти и других греховных вещах и о том, что получалось из этого. Дора, видимо, была распущенной и непристойной женщиной, готовой пойти с любым мужчиной. Она даже, наверно, брала в рот эту штуку. Имоджин подумала, а смог бы отец Фульфган объяснить той всю греховность поступков? Потом Дора завздыхала.
– Мне никого не было нужно, кроме моего Джонни. Если бы он не умер от лихорадки, клянусь, я бы никогда не подпустила к себе ни одного мужчину. Даже если бы он был королем.
– Правда, Дора?
Дора оглянулась вокруг, ей нравилось привлекать всеобщее внимание, но тут она заметила, что при разговоре присутствует Имоджин. И все также посмотрели на нее. Ей тоже пришлось выдавить из себя улыбку.
– Не волнуйтесь. Теперь я замужняя женщина.
– Да, леди, – хором согласились они, но разговоры прекратились. Через некоторое время Имоджин отложила работу и ушла. Как только она вышла, снова зазвучали голоса.
Ей так хотелось потихоньку подслушать их разговоры, но ведь она была Имоджин из Каррисфорда.
Имоджин была очень задумчива, когда вернулась снова в свою комнату. Там ее ждал отец Фульфган, хмурый и мрачный.
– Дочь моя, мы собирались сегодня вместе помолиться.
– Разве? – изумилась она.
Имоджин не помнила о такой договоренности. Она поискала свою служанку, но отец Фульфган, видимо, отослал ее прочь. Девушка хотела бы также отослать и самого священника.
– Мы должны молиться? – повторила она вопрос.
– Конечно, дочь моя. Ты должна очиститься, собрать все свои силы и получить прощение.
Он так пристально смотрел на Имоджин, что ей показалось, будто бы преподобный желает забраться к ней в душу.
Имоджин постаралась, чтобы лицо у нее оставалось непроницаемым.
Фульфган упал на колени. Под его свирепым взглядом девушке пришлось сделать то же самое.
– А теперь, дочь моя, – шепнул священник, – поговори через меня с Господом Богом, который, хотя подвергался соблазну день и ночь, никогда не грешил ни в мыслях, ни с женщиной. Скажи мне, что произошло прошлой ночью? Возможно ли, что ты все еще невинна? – впадая в экстаз, спросил ее Фульфган.
– Нет! – инстинктивно солгала Имоджин и стала ждать, когда Бог покарает ее, но ничего не произошло.
– Но ты избежала похоти?
– Да, – грустно ответила ему девушка.
– Благослови тебя Бог, дитя мое. Ты помогла мужу избежать похоти?
– Да, я так думаю.
Он схватил грязными, изуродованными руками ее ручки.
– Дважды, трижды благословенная. Ты уже идешь по дороге к святости и возьмешь его с собой в тот небесный удел. Теперь помолись со мной, чтобы Господь дал тебе силы. Господи, услышь нас…
Имоджин вздохнула и подумала, что, если они станут читать литанию, все будет продолжаться так долго, что у нее потом будут жутко болеть колени.
Фицроджер помчался на крыльях любви в башню. Он пытался позабыть об отношениях, сложившихся между ним и его невестой, и ему стало неприятно, когда он не нашел Имоджин в комнате. Там не было ничего, что напоминало бы о ее присутствии, – ни клочка ее одежды, ни расчески. Ни даже длинного золотистого волоса на подушке.
Где же она? – подумал Фицроджер. Он выбежал из покоев и по винтовой лестнице взбежал в чудесную комнату, где раньше жила Сокровище Каррисфорда. Даже без гобеленов и без драгоценного стекла в окнах покои сияли, как великолепная оправа для драгоценного камня, как бы символизируя ее жизнь до катастрофы. Неудивительно, что она себя здесь так чудесно чувствовала.
Потом у него застыло лицо, и он подумал: если ей хочется иметь красивые покои, то она их получит, но только вместе с ним.
Монотонные голоса, произносившие слова молитвы, донеслись до него из-за двери.
– Укрепи и сохрани нас в твоей священной службе… – гнусавил мужской голос.
– Молим тебя, услышь нас. Просвети наш разум и навей святые мысли… – отвечала Имоджин.
– Молим тебя, услышь нас, – вторил ей священник.
Фицроджер от досады стукнул кулаком по каменной стене. Потом повернулся и отправился в свои покои. Ему было жаль жену, и он просто кипел от возмущения. Ему хотелось задушить этого святошу, который старался внушить Имоджин чувство вины.
Часть II
ЛЮБОВЬ И БОГАТСТВО
Глава 12
Когда Фицроджер оказался в покоях, он осмотрел себя и покачал головой. Может, и лучше, что его сейчас не видела Имоджин. Они хорошо поохотились, и теперь от него несло кровью, потом и внутренностями убитых зверей. Такой запах еще сильнее оттолкнет от него неженку невесту.
Во дворе замка была мыльня с корытами, и слуги приносили туда горячую и холодную воду. Наверное, после охоты лорд Бернард мылся там, не заходя в главную башню. Там сейчас резвились Генрих и его рыцари, которым помогали мыться шлюхи из Хирефорда. Тайрон не собирался присоединяться к ним, ему было тяжело выдерживать их скабрезные шуточки.