Цветущий бизнес
Шрифт:
— Нашла тетрадку? — спросила я, дрожа от нетерпения.
— Какая к черту тетрадка! Тут можно с ума сойти! Куда не кинешься, везде препоны! Слушай, Софья, никогда не думала, что так хоронить трудно. Убивать народ я уже приноровилась, а вот хоронить, видно, никогда не научусь.
— Пойдем в машину, — сквозь зубы посоветовала я, кидая смущенные взгляды в сторону обезумевшего от услышанного служащего.
Иванова вихрем понеслась в машину. Иногда я задавалась вопросом: умеет ли эта женщина
— Так нашла тетрадку? — повторила я вопрос уже в машине.
Иванова с задумчивым взглядом чухалась по всем карманам. Было очевидно, что ей не до меня, но и мне было не до нее.
— Так нашла ты тетрадку или нет? — рассердилась я.
— Что? Какую тетрадку? Черт, точно забыла. Забыла там свой паспорт. Поворачивай.
Я повернула. Иванова продолжала тормошить карманы и, вдруг, радостно закричала:
— Нашла! Нашла! Поворачивай.
Я повернула. Иванова сделалась еще задумчивей и вновь принялась за карманы.
— Черт, точно забыла. Забыла квитанцию на венки. Ее нужно вернуть в бухгалтерию. Поворачивай.
Я повернула. Иванова не оставляла карманы в покое, суетилась и была мрачней тучи, но вскоре вновь возликовала:
— Нашла! Нашла квитанцию! Поворачивай.
— Лучше бы ты тетрадку нашла, — сказала я и повернула.
— Что? Тетрадку? Спрашивала у девчонок. Никто не брал.
— Неужели Власова?
— Да ты и сама шляпа.
Я возмутилась.
— Нет, ну кто бы говорил. “Поворачивай туда, поворачивай сюда.”
Иванова, не прекращавшая манипуляций с карманами, испуганно вскрикнула:
— Документы потеряла!
— Какие документы?
— Все!
— А где они были?
— В портфеле.
— Так что же ты шаришь по карманам. Портфель-то в машину не входил.
— Точно! Поворачивай! Портфель остался у похоронщиков.
Я, чертыхаясь, повернула. Иванова выскочила из машины, ворвалась к “похоронщикам” и с безумным видом выскочила назад.
— Нет портфеля! — истерично сообщила она.
— Может на кафедре? Звони.
Одна из ее “девочек” сообщила, что портфель там.
— Уф, — вздохнули мы с Ивановой.
“Вот кому никогда не доверю себя хоронить,” — подумала я и в этот миг вспомнила про тетю Мару.
— Людмила, не хочешь обследовать еще один труп? — с присущей мне откровенностью спросила я.
Она посмотрела на меня с тревожным подозрением и сказала:
— Надеюсь, ты шутишь.
— Вовсе нет. Еду от тети Мары. Она примерно в том же состоянии, что и Верочка два дня назад: лежит в постели и холодеет.
— Откуда ты знаешь?
— Говорю же, еду от нее. Если собираешься мне не поверить, вспомни случай с Верочкой. Тогда ты тоже утверждала, что я вру, но тетя Мара живое
— А какой черт тебя туда понес?
Пришлось рассказать про вора. Иванову мой рассказ впечатлил. Она достала из пачки сигарету, прикурила, три раза подряд крепко затянулась и отправила сигарету в угол рта.
— Ты опасный человек, — строго заключила она с сигаретой в зубах. — К тому же приобрела дурную привычку находить свежие трупы. Что-то здесь не так, потому что так не бывает. Я бы на твоем месте задумалась.
— Я и задумалась. Так посмотришь на тетю Мару?
— Мне что, больше нечего делать? Кстати, Власова не убивала. Вскрытие показало, что Верочка умерла естественной смертью.
— Как это?
— От остановки сердца.
— А как же современная фармацевтика?
— В каком смысле? — снова пыхая сигаретой спросила Иванова.
— По-твоему, если сердце останавливается в двадцать пять лет, это естественно? Не удивлюсь, если и тетя Мара умерла от того же.
Иванова опешила.
— Думаешь, они были знакомы?
— А разве все те, кто умирает от одинаковых болезней, знакомы? Это тебе как врачу известно лучше меня. Конечно нет причин не считать это совпадением, но случай один печальней другого. Особенно с тетей Марой. Я так на нее рассчитывала.
— Катерина знает?
— Собираюсь рассказать.
— А как объяснишь визит к тете Маре?
— Объясню приступом сострадания.
Иванова нахмурилась.
— Не советую, — сказала она и зло добавила: — И вообще, что ты лезешь не в свои дела? Не можешь жить спокойно?
— Не могу, когда вокруг творится черт знает что. А спокойно жить скучно. Ты и сама не любишь покоя. Кстати, когда будут хоронить Верочку?
— Завтра. Фима хоть сегодня готов отправиться за дочерью. Я его еще не видела, но девочки говорят.
— Что еще говорят твои престарелые девочки? Как Зинка?
— Зинка ухаживает за Фимой и плачет, что остались они друг у друга одни.
— Выходит ты, Иванова, там лишняя.
— Послезавтра поедем в Москву. Командировка закончилась, нам уже билеты взяли.
Я поразилась такой наглости. Будто я кукла какая или собачка.
— Лично я не поеду, Иванова, и не проси. У меня есть дела.
Она не рассердилась. Равнодушно махнула рукой, пробурчала:
— Как хочешь. Сейчас-то ты куда?
— Была вся в планах, но теперь не знаю, — призналась я. — Тетя Мара подкосила меня. С ней оборвались все следы. Придется ждать похорон.
— Поехали на дачу?
— Ты же собиралась на кафедру.
— Я там долго не буду. Подожди меня.
— И долго придется ждать?