Цветущий бизнес
Шрифт:
— Да и не кажешься вовсе. Так когда?
— Давай завтра в двенадцать часов. Откуда тебя забрать?
— Памятник Пушкину знаешь?
— На Буденовском? — не без гордости спросила я, поскольку это был один из немногих проспектов, где не сразу (мне так казалось) можно заблудиться.
— Почему на Буденовском, на Буденовском памятник Буденому. На Ворошиловском.
Ворошиловский проспект мне знаком был еще лучше Буденовского, и после некоторого мысленного напряжения я припомнила и памятник Пушкину. Рядом с ним был неплохой
— Значит в двенадцать часов у памятника Пушкину, — строго сказала я. — Надеюсь, нет смысла напоминать тебе о сложности твоего положения.
— Да знаю, что ты Катькина подруга и никуда от тебя не деться. Да что мне, дом показать трудно. Ведь другого же ты не требуешь ничего. Буду как обещал, время устраивает, — заверил меня Павел.
Присмотревшись к нему, было понятно: малый страсть как хочет от меня избавиться. Учитывая это, я успокоилась.
Поскольку больше меня на поминках нечего не интересовало, я сочла за благо удалиться. Возникла необходимость навестить Власову.
Отсутствие тетрадки меня уже не беспокоило. Я повторила поиски, вновь перерыла в “Хонде” все, что только было возможно и теперь пребывала в уверенности: Иванова права. Власова ведет какую-то сложную игру, иначе куда могла деться ее тетрадка? Ивановой эта тетрадка не нужна. Да она и не подозревала о ее существовании, а спокойненько сидела на переднем сиденье. Моргун и “девочки” сидели сзади, но трудно предположить, что их могла заинтересовать чужая тетрадка, да еще в такое время. Тем более, что им ее и взять-то было некуда. Даже Моргун был без своего доисторического портфеля.
Значит тетрадку взяла Власова, когда доставала сумки. Нет, доставала сумки я. Значит она взяла тетрадку, когда их ставила. Я пошла открывать багажник, тогда она и взяла. Взяла и сунула в одну из сумок. Остается только вопрос: зачем?
Глава 19
Власова снова была у кого-то в гостях, но охотно согласилась встретиться. Более того, в ее голосе слышалась неподдельная радость.
— Ты на “Хонде”? — спросила она.
— Пока да.
— К Сюрдику можешь приехать?
— Туда, где мы вещи оставляли? — уточнила я.
— Да, приезжай скорей, жду.
Я поехала, благо дорогу неплохо изучила.
Власова стояла под фонарем у двери коттеджа и зябко куталась в отпадный шерстяной свитер крупной вязки. Было темно, и я не увидела, как ведет себя занавеска на втором этаже, но на всякий случай сказала Власовой:
— Твой отвратительный Сюрдик все время подглядывает.
— Любуется, — рассмеялась она. — Вчера признался, что еще в клубе обратил на тебя внимание. Красивая, сказал, у тебя подруга. Понятно? Понравилась ты, вот и подглядывает.
— Это меня не удивляет, — ответила я, внутренне отмечая, что если уж быть объективной, то Сюрдик вполне симпатичный малый, особенно если учесть Черноморское побережье и магазины.
— Куда
— Что-то зачастила ты к своему Сюрдику. И вчера у него была, когда я звонила?
— Да, и осталась ночевать. Должен же кто-то утешить одинокую женскую душу. Но вообще, рискую, конечно. Ночевать нужно в своей постели. Так чем займемся? Для поисков твоего дома поздновато, стемнело уже. Может махнем в клуб?
“Надо же, о тетрадке ни слова, а вчера эта тетрадка была гвоздем программы,” — внутренне отметила я и сказала:
— Можно и в клуб.
Власова оживилась.
— Сто лет там не была — защебетала она. — Ах, как хорошо мы сейчас проведем вре-мя. Только заедем ко мне, переоденусь, да заодно посмотрю все ли там в порядке. Поднимешься?
— Нет подожду в машине.
Этот вечер предстояло просто “убить”, не сидеть же на даче, слушая стенания Катерины. Иванова, после похорон, тоже выбыла из приятных собеседников, хоть мне и не терпелось задать ей кое-какие вопросы. Впрочем, завтра на них она ответит значительно обстоятельней.
К моему удивлению Власова принарядилась в рекордно короткий срок. Видимо, когда речь заходит о клубе, эта женщина спринтер.
— Весна! — воскликнула она, падая на переднее сиденье. — Погодка налаживается, а жизнь разлаживается. Хотя…
— Что “хотя”? — заинтересовалась я.
— Теперь, после смерти этой девицы, все может быть. Вернется Мазик, посмотрит на мои герани и…
— И влюбится опять? Сомневаюсь. Не забывай, это у тебя радость, а у твоего Мазика горе.
— У него были все основания самому грохнуть свою Верку, — неожиданно брякнула Власова и победоносно посмотрела на меня.
Я сбросила скорость.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ты прочла тетрадку? — вопросом на вопрос ответила она.
— Тетрадку я не прочла, потому что ты забрала ее, а Верочка умерла естественной смертью.
Власова опешила.
— Когда я забрала тетрадку?
— Вчера, когда отправила меня открывать багажник, — сказала я, с максимальной твердостью в голосе.
— Глупости! Сначала дала, потом забрала? Глупости! Потеряла, так и скажи. И нечего морочить мне голову, а Верку убили. Я уверена в этом.
— Может поделишься своей уверенностью?
— Поделюсь, обязательно поделюсь, но позже. Скажу больше: мне нужна твоя помощь. Только можно тебя попросить?
— Проси, — усмехнулась я, — раз ты такая вежливая.
— Давай сегодня о делах ни слова, иначе я чокнусь. Просто посидим, выпьем, закусим.
— Я за рулем.
— Ерунда. В этом городе у меня все схвачено. Во всяком случае такие проблемы для меня не проблемы. Дам тебе ксиву, ментам покажешь, пусть звонят. Там им выдадут рекомендации. Так что можешь спело пить. Ах, как мы сейчас напьемся!