Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко
Шрифт:
Отступление
Сабаку но Гаара привык быть монстром. Привык к тому, что его боятся, ненавидят и желают ему смерти. Исключением были всего несколько человек — но им он тоже не доверял. От Яшамару тоже никогда не чувствовалось ненависти или агрессии…
Поэтому так легко и неожиданно принявшие его ниндзя Конохи джинчурики не столько удивляли или радовали, сколько пугали.
Притворяются — шептал внутренний голос.
Хотят подобраться поближе, чтобы ударить наверняка — перекатывалось в ушах шорохами песка.
Ударим первыми — гулко ворчало привычной жаждой крови.
Уничтожим… заставим бояться… они
Гаара не хотел сдаваться, не хотел позволять этому шепоту вновь заволочь сознание мутной пеленой. Но он был кровожадным монстром — и не умел сдерживаться в бою.
Странно, что не такой уж громкий вскрик с площадок наблюдения пробился сквозь охватившую его жажду крови.
Гааре отчаянно не хотелось думать, почему он не сжал «Песчаный гроб» в полную силу. Особенно потому, что вряд ли кто-нибудь сможет понять и оценить, чего ему стоило переломить хребтом о колено собственную ярость.
Для всех он останется безумным монстром — и так, наверное, будет лучше.
Гаара чуть замешкался на арене после того, как его объявили победителем — наверное, хотел убедиться, что все будет, как обычно. Вот сейчас эта девушка-ирьенин — Сакура — увидит, что сталось с ее товарищем, и…
Взгляд куноичи заставил Гаару дернуться, как от удара. Вернее, от ударов-то как раз джинчурики и не дергался никогда. Но от этого взгляда не могла защитить никакая песчаная броня.
Потому что в нем не было ни злости, ни страха, ни отвращения.
Сакура смотрела… с благодарностью? Гааре даже на миг почудилось, что плечи обняли теплые ладони. Это было неправильно, невозможно! Накатившее смятение было таким сильным, что Сабаку не рискнул перемещаться наверх Шуншином и пошел пешком.
А в конце лестницы его встретил черноволосый парень — Учиха. Его противник оказался слишком слабым, чтобы оценить, на что способен этот последыш когда-то великого клана, но внутренний голос шептал, что кровь этого противника будет сильна. Гаара непроизвольно напрягся, ожидая угроз, обещания отомстить… Учиха окинул его внимательным взглядом прищуренных глаз и медленно, уважительно кивнул.
— Будет интересно встретиться с тобой в финале.
Розововолосая куноичи уже успела запрыгнуть с арены наверх и о чем-то шепталась с друзьями. За путь до своей команды Гаара так и не поймал на себе ни одного ненавидящего взгляда. Удивленные — были, а полные ненависти — нет. Но ведь в Конохе не могли знать… не могли удивляться, что он не убил.
Это все было совершенно, абсолютно неправильно.
Но — кажется, реально?
====== Арка 5. Затишье перед бурей ======
— Ну, идем же! Сакура, Саске, что вы тормозите! — Наруто, как обычно, двигался к цели с напором хорошего бульдозера.
И двигал в сторону той же цели окружающих. Не то чтобы я была против идеи отловить Какаши-сенсея прямо сейчас — потом его еще попробуй найди, чтобы извиниться. Но распределение противников на финальные поединки слегка выбило меня из колеи, и хотелось бы сначала привести в норму растрепанные чувства.
Дело в том, что по результатам жеребьевки мне выпало сражаться с Темари. Не сказать, что Сабаку настолько уж страшнее прочих финалистов, но я уже как-то настроилась, что с ней будет сражаться Шикамару. Этому ленивому умнику не нужен перевес в силах, чтобы подловить противника. А я вот совсем не уверена, что смогу переиграть Темари на поле тактики. Чакронитями Сабаку тоже не удивишь, по ядам и отравленному оружию Суна считается лучшим специалистом… В общем, придется здорово голову поломать, чтобы за месяц подготовиться к достойному выступлению. Даже если не выиграю, сливать поединок я согласна только в стиле уже помянутого Шикамару. Чтобы противник долго потом пытался въехать, где же был подвох и в чем он лопухнулся.
— Какаши-сенсей!
Наруто все-таки обладает сверхъестественными способностями. Иначе как объяснить, что он перехватил Копирующего ниндзя ровно за секунду до ухода в Шуншин? Джонин разомкнул уже было сложенную печать, вопросительно посмотрел на нас.
— Какаши-сенсей, пожалуйста, уделите нам несколько минут.
Хатаке неопределенно хмыкнул, но все же отошел с нами чуть в сторону. Благо, большая часть генинов и экзаменаторов уже покинула башню, так что помешать нам не были должны. Смотрел Копирующий настороженно, словно ожидая очередной гадости вроде появления Орочимару или Джуина на одном из учеников. Я нервно сглотнула, облизнула пересохшие губы. Переглянулась с парнями. И мы синхронно согнулись в покаянном поклоне.
— Простите нас, сенсей. Мы были неправы.
— М-ма? — вышло порядком ошарашено.
— Мы не должны были проявлять к вам неуважение и пытаться влезть в причины вашего поведения, — слегка конкретизировала объем извинений я.
Спины мы так и не разогнули, продолжая смотреть в пол и ожидая вердикта Хатаке. Уж не знаю, о чем именно думали Саске с Наруто и по какой именно причине они решили присоединиться ко мне с извинениями — но в том, что парни не менее искренни, чем я, сомнений нет. И Копирующий наверняка это видит — потому и растерялся так. Вроде и нужно нам мозги проканифолить, а вроде как повинную голову и меч не сечет.
— Не оправдываемся и готовы понести наказание, — лаконично дополнил Саске.
— М-ма… Думаю, усиленных тренировок, чтобы на глупости не оставалось времени, с вас будет достаточно…
— Правда? — Наруто буквально телепортировался из положения покаянного поклона в положение «затискай сенсея». — Спасибо-спасибо-спасибо! Вы лучший, Какаши-сенсей!
Хих, Наруто и сокрушительные обнимашки. Даже джонины не смогут увернуться!
Хатаке немного неловко похлопал джинчурики по плечу, взлохматил свои и так стоящие дыбом волосы. Мы с Саске тоже разогнулись из поклона, подошли на полшага ближе. Джонин еще раз протянул свое коронное «м-ма», назначил встречу на послезавтра — чтобы мы успели отдохнуть после экзамена — и поспешно исчез в дыме шуншина.
Вот не могу его обвинить в том, что отмазался, но все равно такое чувство, будто Хатаке от нас сбежал.
Неужели испугался, что мы с Саске присоединимся к обнимашкам?
Отступление
Какаши было плохо. Так плохо, что впору было пойти и напиться вдрызг — чтобы утром хотелось сдохнуть уже от более прозаических причин вроде жажды и головной боли, а все мысли подавило тяжелое похмелье.
Так он не смог напиться после гибели Минато-сенсея или смерти Рин — в обоих случаях каждый шиноби был на счету, а спустя время уже и не хотелось. Застыло, придавило душу обелиском с острыми гранями. Наверное, поэтому и простаивал Хатаке перед Камнем Памяти часами — ведь тот был материальным воплощением камня у него на душе. А сейчас так неожиданно всколыхнулось, заставляя изо всех сил сжимать кулаки и скрипеть зубами, чтобы сдержать стон. Хотелось вцепиться пальцами в собственную грудь и царапать, раздирать ее ногтями — словно это могло помочь избавиться от огромного-холодного-тяжелого, что ворочалось внутри. Хотелось упасть на колени и выть, срывая горло и впиваясь пальцами в землю.