Цветы для Розы
Шрифт:
— Свиньи,— сказала она. Дверь за ней с грохотом захлопнулась.
6
В половине двенадцатого Тирену позвонил комиссар Бурье и предложил вместе пообедать. Он сказал, что, с одной стороны, хочет сообщить ему кое-какие новости, которые появились у него за это время, а с другой стороны, им необходимо посоветоваться относительно некоторых вопросов в связи со статусом дипломатической неприкосновенности, на что вчера вечером намекал Тирен. Бурье сформулировал это следующим образом:
— Ты же знаешь, дружище, мы всегда считаемся с такими вещами, как интересы государства, и никогда не пытаемся ничего здесь разнюхивать. Но ведь мы же, по существу, даже не можем никого толком допросить: ни сослуживцев, ни жену, ни его девушек — вообще никого из тех, кто имеет
Слушая эти бурные излияния, Тирен вынужден был признать, что комиссар абсолютно прав. Ведь есть ситуации, когда даже представители иностранного дипломатического корпуса должны помогать в решении определенных вопросов в чужой стране, несмотря на то что это вроде бы и противоречит строгой доктрине дипломатической неприкосновенности. Так и в данном случае: гибель Виктора Вульфа должна быть тщательно расследована, и достижение ясности в этом деле должно перевешивать все остальные соображения, если, конечно, в этом не окажется прямо замешанным кто-либо из сотрудников посольства. Итак, они договорились встретиться в половине первого в «Крошке Лютеции» — в десяти минутах ходьбы от посольства. Здесь Тирена хорошо знали, и поэтому, несмотря на вечно занятые столики, он вполне мог рассчитывать найти уединенное местечко, которого, по его мнению, настоятельно требовало такое важное дело, как обед. Однако на всякий случай он решил подстраховаться, позвонил и заказал удобный столик.
Когда Бурье вошел в ресторан, Тирен уже сидел за столом и изучал меню. Умело лавируя между рядами столов, метрдотель повел комиссара в глубь большого зала в уголок рядом со стойкой бара, за которой громоздилась батарея разноцветных бутылок. Здесь стоял небольшой стеклянный столик на блестящих латунных ножках и два удобных кожаных дивана. Сквозь тяжелые шторы в форме балдахина пробивался мягкий солнечный свет; стоящие на улице прямо перед окном столики с озабоченно жующими или же спокойно отдыхающими за ними людьми служили своего рода ширмой, которая отгораживала сидящих здесь посетителей от снующего по проезжей части транспорта, автомобильных гудков, клубов выхлопного газа… В свое время этот уютный ресторан выбрало своей штаб-квартирой гестапо.
Итак, как и заказывал Тирен, им предоставили вполне уединенный столик. Бурье плюхнулся на диван, нимало, казалось, не смущаясь тем, что опоздал по меньшей мере на четверть часа — однако, что поделаешь, Тирен уже успел достаточно изучить французов.
Приняв вид радушного хозяина — он уже решил, что обед будет за счет посольства,— Тирен сказал:
— Ну что, для начала — немного овощей?
— Прекрасно.
— Потом,— он еще раз бросил взгляд в меню,— бараньи котлеты, а?
— Что ж, баранина — это вполне легкое блюдо, пожалуй, подойдет,— кивнул Бурье.
— У них тут есть замечательное бордо — что ты скажешь о бутылочке «Пьюфроме» урожая 1983 года?
— Замечательно.
— Сделаем весь заказ сразу?
Бурье снова утвердительно кивнул и провел кончиком языка по верхней губе.
— Сливочный крем «Карамель»?
— «Карамель».
— Кофе и кусочек яблочного пирога?
— Обед,— констатировал Бурье,— начинается в духе полного взаимопонимания.
Откинувшись на спинку дивана, он одобрительно кивал, по мере того как Тирен заказывал каждое из блюд. Хлеб и масло уже стояли на столе. Они нарезали хлеб. Француз ел его просто так, Тирен же развернул станиоль и, прежде чем отправить в рот каждый кусочек, мазал его маслом. Он так и не смог научиться есть хлеб без масла. Им принесли овощи и различные приправы к ним. Изящно прихватив лист салата большим и средним пальцами, Бурье обмакнул его в винный уксус, откусил кусочек, оценивающе взглянул на оставшуюся часть и начал:
— Вокруг трагической смерти мсье Вульфа возникает множество вопросов. И если бы я не знал, что все они рано или поздно объяснятся вполне естественным образом, я был бы склонен считать, что здесь не обошлось без нечистой силы. Однако начну с самого начала — по порядку.— Он откусил еще кусочек.— Комиссар Леруж, естественно, еще не составил полный отчет, но протокол осмотра места происшествия уже готов. Поскольку ночью прошел сильный дождь, бесполезно продолжать поиски каких-либо следов — в саду по крайней мере. Разумеется, я имею в виду следы ног и тому подобное. Конечно, для комиссара было бы удачей и, наоборот, неудачей для убийцы, если бы удалось обнаружить что-либо, что преступник обронил или выбросил,—
Он снова развел руками, аккуратно взял с блюда стебелек сельдерея, обмакнул в майонез, попробовал и с удовлетворенным видом кивнул.
— Мадам отказалась,— сказал он.— Она объяснила — не то чтобы неприязненно, но, по словам комиссара, довольно сухо,— что хватит с нее и того, что она уже рассказала все мсье Тирену. Комиссар заметил, что это затруднит расследование, а также отнюдь не пойдет ей на пользу, когда полиция начнет мало-помалу выстраивать свои рабочие гипотезы. Мадам Вульф холодно — по выражению самого комиссара — смерила его взглядом и сказала, что ему, комиссару, следовало бы воздержаться от каких бы то ни было инсинуаций и что она поступала и поступает так, как надлежит поступать супруге высокопоставленного служащего шведского посольства. Она связалась с сотрудником, ответственным за безопасность — то есть с тобой,— вставил Бурье,— рассказала ему все, что знала, и согласовала с ним свои действия. «Однако нам бы все же хотелось получить информацию от лица заинтересованного»,— настаивал комиссар. Я согласен, выражение выбрано было не вполне удачное,— Бурье улыбнулся,— зато довольно-таки точное. Но мадам Вульф была непреклонна. «Мне начинает казаться,— сказала она,— что господин комиссар не вполне знаком с правилами, действующими в подобных случаях в отношении представителей иностранного дипломатического корпуса и членов их семей. Это называется дипломатическая неприкосновенность, комиссар, и пока она действует, я не могу ничем вам помочь. Не вы и не я — только посольство решает, когда и каким образом я могу сотрудничать с вами. Итак, комиссар, мне остается лишь пожелать вам приятного вечера и успехов в вашей работе. И тем не менее кое-что я все же могу для вас сделать. Вот,— она достала связку автомобильных ключей, на которой были также и ключи от гаража, и протянула ее Леружу.— А теперь,— сказала она,— я должна вернуться к своей работе».
Тирен кивнул. Пока Бурье рассказывал, он задумчиво грыз листки салата, ломтики моркови и огурцов.
— Да, действительно, она все сделала абсолютно правильно,— сказал он наконец.— Мадам Вульф — очень умная и спокойная женщина с большим самообладанием, я бы даже сказал — у нее по-настоящему сильный характер. А что было потом?
— Несколько человек осмотрели гараж, другие занялись машиной. Для этого потребовалось сначала открыть дверь, которая оказалась запертой. Как ты мне и сказал, мадам Вульф оставила все именно в таком виде, в каком все было, когда она вошла туда и обнаружила, что произошло убийство. Даже двери машины и то были заперты. Тело мсье Вульфа, как говорили и ты, и мадам Вульф, лежало в багажнике. Прежде чем извлечь, его, конечно же, сфотографировали с всевозможных позиций. Ничего необычного в самом багажнике не обнаружили — домкрат, несколько тросов, ящик с инструментами и тому подобное, в общем, ничего, что заслуживало бы внимания. Тело поместили на носилки в таком положении, чтобы не задеть нож, остававшийся у него в затылке вплоть до самого морга.
Он снова поднял кулак с отогнутым указательным пальцем.
— Итак, все это было во-первых. Во-вторых! — Рядом с указательным появился средний палец.— Нож вошел в затылочную впадину под основанием черепа — прямо в спинной мозг. Удар был нанесен удивительно точно. Убийца все прекрасно рассчитал, почти как матадор, убивающий быка. Смерть наступила мгновенно. Врач, производивший вскрытие, сказал, что даже хирург не смог бы сделать это более точно. Крови почти не было. Задета была лишь небольшая вена, и вытекло всего несколько капель, которые запеклись в волосах. Ни на дне, ни на стенках багажника крови больше не было найдено.