Цветы из бури
Шрифт:
— Мэдди, девочка моя! — сказал он с теплотой, и она почувствовала, что он рад ее видеть. Она крепко обняла отца.
— Я так скучала по тебе.
Он поцеловал ее в щеку.
— Мэдди! — повторил он, словно не зная, что еще сказать. — Как ты здесь живешь?
Она покачала головой.
— Папа, я… — Мэдди потеряла голос. Она сильно сжала его руки. — Ничего не изменится! — воскликнула она. — Ты можешь жить здесь с нами, Дарэм говорил тебе? Папа, ты представляешь, какой здесь замок?! Огромные башни и зал — большой, прямо как в церкви. Я сама не знаю, что со
Отец потрепал ее по щеке.
— На самом деле, Мэдди: я вовсе ничего тебе не приказывал. Я спрашивал, трудно ли тебе будет остаться. И ты ответила, что не можешь оставить герцога.
— Да, но в письме…
— Не будем терять времени, — сказал Дарэм. — Здесь очень холодно. Не правда ли, герцогиня? Давайте… А, вот и Шев.
Жерво шел по мощеному двору. Дарэм пожал его руку повыше локтя.
— Ну, как дела? Женился, старина, божьей милостью?
Жерво взял руку ее отца обеими руками.
— Тиммс. Здравствуйте. Пойдемте. Холодно.
Мэдди побежала вперед.
— Там ступеньки, папа, длинные пролеты. — Их шаги гулко отдавались в тишине, пока Жерво и Дарэм сопровождали ее отца наверх. — Лестница очень красивая, говорила Мэдди. — Наверное, ярда три шириной. Везде арки, колонны на площадках, а наверху огромная старинная дверь. Ее нам откроет лакей.
— В… пудре, — серьезно добавил Жерво.
— С Тиммсом все нормально, — сообщил Дарэм после обеда, когда они с Кристианом уединились в большом зале. — Я ему сказал, что вы удивительная пара. И все такое. Как ты думаешь, она скажет что-нибудь несоответствующее моим словам?
Кристиан задумался. Он вспомнил Мэдди в своей постели, привидения, ее застенчивый смех. Он положил кулак на стол и поднял большой палец.
— Ага, значит, все идет хорошо? — спросил Дарэм. — Я не знаю, как насчет деталей, но сомневаюсь, что будут сложности. Его интересует только то, чтобы у нее все было в порядке.
— Не сердится… Свадьба.
Дарэм откусил кусочек сыра и покрутил пальцами.
— По-моему, старик озадачен. Не распространялся, не задавал много вопросов. Добрый старик. Не дурак, кое-что соображает. Спросил, желали ли вы оказать девушке честь. Не задавал никаких вопросов насчет денег, подарков и всего такого. Короче, ты ему понравишься, считает, что ты чертовски умен.
Кристиан иронично закашлял.
— Чертовски… туп.
— Совершенно очевидно, что твои дела лучше, чем в прошлый раз. Почти как раньше. Думаю, это пройдет. Я только надеюсь, что ты не будешь оглядываться назад и впоследствии жалеть о сделанном.
— Совсем как раньше?.. Так… думаешь…
— Ну да, думаю тебе удастся усыпить их бдительность, там, у канцлера.
Кристиан представил себе, как он снова будет держать речь перед лордом-канцлером. Его пульс участился. Как только он представил себе, что необходимо выступать публично, мысли начинали путаться, слова не выговаривались. Черт возьми! Он слез с окна, остановился у книжного шкафа и прислонился к нему, глядя на кожаные с позолотой переплеты и латинские заглавия.
Дарэм молчал. Кристиан стоял к нему спиной. Наконец он глубоко вздохнул и повернулся.
— Я боюсь… — Он покачал головой и опустился в кресло. — Боюсь… уже никогда… Дарэм.
— Черт возьми, я не верю, не хочу верить! Твои дела не так плохи…
— Не так плохи… — Кристиан посмотрел… — Послушайте…
— Надо держаться. Если бы у тебя был… наставник, что ли.
— Голова! Плохо! Стараться… нельзя. Только хуже, понимаешь?
— Что же тогда? Пусть все наши старания будут напрасными? Так не пойдет, Шев! Они не дадут тебе покоя. Слишком много поставлено на карту. Ты что, не знаешь своих родственников? Один Маннинг чего стоит!
Кристиан сильнее сжал подлокотник кресла. Маннинг, муж его сестры, который постоянно советовался с адвокатами и какими-то судейскими людьми, вызывая у Жерво чувство сильного гнева.
— Новое… Слушание, — проговорил Кристиан как можно спокойнее.
— Для них это шанс. Я лично ходил узнавать, как идут дела, и скажу я тебе, у меня кровь в жилах застыла. Там постоянно ведутся разговоры, что ты всегда ошибался и был непредсказуем, и если тебе предоставить свободу действий, ты превратишь замок в руины, а будущее племянников окажется под угрозой.
Они не собираются отступать. И должен тебя предупредить, когда они услышали о женитьбе, чуть не сошли с ума. Но как их подстегнуло! Если твоя родня ничего не сказала, то это не значит, что тебя оставили в покое.
Кристиан закрыл глаза. Если он и хотел что-то сказать, все равно не мог.
— Если Мэдди получит хоть самую малость, они почувствуют, что с них заживо сдирают шкуру, — сказал Дарэм. — Они сделают все, чтобы помешать тебе и ей.
Кристиан кивнул.
— Поэтому сам ни от чего не отказывайся. Ты отвечаешь за свою жену.
Жерво невольно подумал, что будет с Мэдди, если его признают недееспособным. Они могут тогда и свадьбу признать недействительной. Его семья не перенесет такое несчастье на их голову…
Сидеть в камере, не зная, что с ней. Даже не зная, жива ли она? Кристиан подумал об этом, и кошмары достигли невиданной ранее яркости…
Мэдди проводила отца отдыхать сразу после обеда. Она потратила много времени, чтобы в его комнате было тепло и уютно.
— Тебе не следует задерживаться со мной, Мэдди, — сказал он. — Тебя ждет муж.
— О нет, я уверена, что герцог не будет возражать. — Мэдди почувствовала, что краснеет. — Леди де Марли и Дарэм сейчас с ним.
— Но все же, наверное, он будет тебе рад. Вы поженились всего неделю назад.
— Времени у нас впереди предостаточно.
— Ну, иди же, Мэдди, — улыбнулся он. — Я устал и хочу поспать.
— Папа, — попыталась возразить она. Он закрыл глаза. Мэдди продолжала сидеть. Отец отвернулся к стене.
Тогда она позвонила, чтобы лакей проводил ее по темным переходам в гостиную. Там был один Жерво. Леди де Марли и Дарэм уже ушли.