Цветы из пепла, или Замуж за темного мага
Шрифт:
– Что бы ты ни хотела доказать своей выходкой, ты действительно шла ко мне. Что ж, иди. Вот он, я, – лорд Кридхеду поднялся во весь немалый рост, раскинув руки, – твой будущий муж, а не гуляка из деревни, так что можешь делать все, чего душе угодно.
Он серьезно?! Я ожидала, что жених – все еще произношу это слово с трепетом, как и его имя, – скажет что-нибудь любезное, польщенный таким признанием, и только. Киаран ломал все сложившиеся стереотипы о предбрачных взаимоотношениях.
– Я хотела поговорить, – а не показаться… хм,
– Ты надеялась на встречу, – глаза магистра были двумя колодцами, на дне которых полыхало пламя. Когда его руки успели оказаться у моих висков? – и я тоже рад, что ты пришла. Но в следующий раз просто напиши мне, – он разогнул мою ладонь и вложил в нее свернутый клочок пергамента, потом так же аккуратно согнул пальцы – невероятно приятное ощущение, – и я тотчас прочитаю твое послание у себя, – из внутреннего кармана охотничей куртки он извлек похожий пергамент, перевязанный витым золоченым шнуром, – хочешь попробовать прямо сейчас?
– Д-да.
И кто бы отказался от демонстрации очередного чуда?
Пара слов на незнакомом языке, и передо мной стоит бюро из темного дерева с пером и чернильницей.
– Ну, что же ты, Этни, напиши мне что-нибудь.
И он даже вернулся к себе в кресло – демонстративно глядя на огонь. Спустя минуту до меня донеслось насмешливое:
– Или ты не умеешь писать?
Я взяла перо – руки слегка дрожали от переполнявших эмоций. Такого со мной не было даже в детстве, когда я впервые увидела бродячих фокусников.
«Киаран». Я так и не решилась написать его имя, только уронила кляксу, которая тут же впиталась в пергамент.
«Я думаю о тебе», – неведомо откуда появились витиеватые буквы – и исчезли, словно пыль, сорванная ветром.
«Я не оправдала твоих надежд?» – рука сама собой вывела ответ, – «ты надеялся получить куда более благовоспитанную невесту…»
«Какой смысл в благовоспитанности, если она скрывает чувства.»
Он… не сердится? И что он подразумевает под чувствами? Сердце колотилось как сумасшедшее – от всей необычности происходящего, не вписывающегося ни в какие рамки.
«…Но за пределами спальни все же придется ее придерживаться. Договорились?».
От этой приписки я вспыхнула. Не заметила, как смяла пергамент и долго мусолила, пока не скатала в плотный шарик.
Да, он все узнал про Энгуса, про спор, про мои низменные желания.
– Ну-ну, побереги его, он нам еще пригодится. До свадьбы, по традиции, какое—то время придется соблюдать приличия.
– А потом мы будем жить в столице? – я специально сменила тему, потому что в янтарном полумраке уютной комнаты стало слишком жарко. И получив кивок, продолжила, – правда ли, что там не растут деревья, а небо низкое и черное?
– Кто сказал тебе такое? – мне показалось, что магистр впервые не удержал лицо, – меньше слушай проходимцев.
– То есть, это ложь? – да, скорее всего, менестрель приврал для красного словца,
– Молодым девушкам не следует забивать голову глупостями, – магистр улыбнулся так, что захватило дух, – иди сюда.
Куда? Зачем?! Завопил внутренний голос, но второй, ехидный, охотно ответил – затем, зачем пришла.
Мужчина легко приподнял меня за талию, заставив инстинктивно обхватить его ногами – плед соскользнул на ворсистый ковер. Огладив мои бедра, большие натруженные руки – что было странно при моем представлении о магах, но вполне объяснимо после сегодняшнего показательного боя, переместились ниже. Я должна была возмутиться, то не успела – Киаран опустился в кресло вместе со мной, так что мои колени упирались в мягкую спинку, а между разведенных ног теперь упиралось что-то, о чем не говорят в приличном обществе. Большое, налитое и горячее. Ой.
Я попыталась оттолкнуть мужчину, но мои кулачки по его груди были сродни ласке. Во всяком случае, выражение бездонных колдовских глаз говорило именно об этом.
– Тебе неприятно, Этни? – вкрадчивый голос змея—искусителя, – я вижу, что это не так. По твоему дыханию, – оно становилось все более сбитым, – по тому, как темнеют твои глаза. Как сжимаются соски.
Я проследила за его взглядом и покраснела, хотя больше, казалось, некуда – темно-розовые вершинки затвердели, как на холоде, и теперь выпирали сквозь тонкую ткань.
– А внизу тебе сладко и горячо, не так ли, Этни?
Я дернулась, как птичка в клетке, но властная рука прошлась от щиколотки по бедру, сминая кружево.
Он жених, ему можно – да и, по правде, я сама напросилась. И оставалось только уповать на его благоразумие.
– Киаран, – пискнула я, впервые назвав мужчину по имени, – не надо!
Возможно, если бы он меня поцеловал – одна мысль об этих четко очерченных губах заставляла хватать воздух, как выброшенной на берег рыбе, я бы даже не заикнулась о протесте, но он сомкнул их на моей груди, осторожно посасывая и дразня сквозь ткань.
В какой-то момент ласка стала жестче, и низ живота пронзило молнией – так, что поджались пальцы ног. Разум накрыло дурманом, комната расплывалась, словно я выпила несколько кубков того достопамятного зелья с деревенского праздника. Четкими оставались только глаза магистра – огненно-обсидиановые, такие же безумные… и ноющее ощущение пустоты.
Я тяжело дышала и неосознанно ерзала по выступающей твердости, приподнимаясь и опускаясь, пока она скользила в мокрой расщелине точно шелк. Приятно, даже слишком. Сложно сказать, когда меня избавили от сорочки – просто я вдруг поняла, что на моих ягодицах мужские руки. Они направляли, сжимали, гладили и вырисовывали неведомые знаки… одновременно касаясь спереди. Слишком много ощущений для одной меня. Я вот-вот взорвусь, и сердце остановится – а самое прекрасное, что мне на это плевать.