Цветы на нашем пепле
Шрифт:
Понимающе покачав головой, Лабастьер перевел взгляд на хозяина дома:
– А вы что думаете?
– Я – художник, – отозвался Дент-Геллур. – Я не умею думать за короля. Но сегодняшний разговор убедил меня в том, что мы не враги, что ваше решение будет взвешенным и мудрым. Я приму его. Лишь бы оно не было поспешным.
Лабастьер усмехнулся:
– Жизнь вне закона научила вас быть политиком. Чтобы мое решение не было поспешным, оглашаться оно будет в два этапа. Второй, окончательный, вариант я приму позже, по завершении инспекции, когда вернусь в столицу и
Итак. Ваш населенный пункт, а именно «город», будет объявлен особой территорией, где закон семейного квадрата не действует. Все нежелающие его признавать будут переселяться к вам, чтобы жить тут, как им заблагорассудится… Но за эту свободу внутри города все вы заплатите несвободой снаружи: вылет семейным бабочкам за пределы города будет запрещен, дабы зараза беззакония не ширилась. Второе: в вашем городе, на вашем обеспечении и под вашей охраной будет жить назначенный мною представитель королевской власти. С семьей.
– Соглядатай?! – вырвалось у Сиэнии.
– Его единственной функцией будет периодически удостоверять меня в том, что маака и махаоны в городе не враждуют. Ведь это единственное, зачем существует закон семейного квадрата, и если вы действительно сумеете жить в мире без него, – живите. Но если мне станет известно, что в городе вспыхнула межвидовая вражда, или если что-то дурное случится с моим представителем, в город будут введены войска. Ваши замечания?
– Мой король, – обратился Ракши. – А нарушение закона о запрете городов мы уже не обсуждаем?
– Раз уж мы объявляем это место «особой территорией», то и такое допустимо. Тем более что в свете последних событий, когда наш враг в космосе повержен, существование городов перестает нести прежнюю опасность. Этот закон преследовал целью сделать поселения Безмятежной менее заметными с орбиты – на случай, если враг в поисках облетел бы планету. Скорее всего, теперь этот закон будет пересмотрен. Еще вопросы? С вашей стороны, Байар?
– У меня вопросов нет. Ваше решение кажется мне справедливым, хоть мне и не хочется жить в резервации.
– Король сказал, что свобода будет ограничена только семейным бабочкам, – заметил Геллур. – То есть вас-то, как холостяка, это как раз не коснется.
– Я говорю не только за себя.
– Значит, нет вопросов? – подытожил Лабастьер, оглядывая присутствующих. – А у меня есть. И первый из них – к вам, Геллур. Вы назвались художником. Вы покажете нам свои работы?
– С удовольствием, Ваше Величество, – улыбнулся хозяин. Обстановка сразу же заметно разрядилась.
– А теперь, второй, серьезный. Откуда вы узнали о моем прибытии? За отрядом кто-то шпионит?
Горожане переглянулись. В их лицах вновь появилось напряжение.
– Похоже, вы попали в точку, – пробормотал Лаан.
– Не устаю поражаться вашей прозорливости, – сказал Байар. – Что ж, мой король. Ваша искренность заставляет отвечать тем же. Придется открыть вам… Нас предупредил колдун.
4
Небо серо, словно пылью
Припорошено оно.
Солнце спряталось бессильно;
Град с кулак величиной
Без труда дырявит крылья,
И в душе – темным темно.
– Что еще за колдун?! – воскликнул Лаан. – Только колдунов нам не хватало!
– Объяснитесь, – велел Лабастьер.
– Он живет в лесу, – сказала Сиэния.
– Это все, что вы можете мне сказать?
– Мы не любим обращаться к нему, но иногда вынуждены. Он очень много знает. Мы платим ему продуктами. После памятной битвы, – продолжала отдуваться за остальных самка, – в которой погибла храбрая Наан, мы ходили к нему узнать, как скоро король вернется с войском, чтобы наказать нас. Колдун ответил, что нескоро, так как он занят семейными делами, и – простите, мой король! – он сказал еще, «убийством миллиона бабочек». – Лабастьер вздрогнул. – Но он пообещал сообщить нам, когда вы все же направитесь к нам. В качестве платы он потребовал, чтобы мы ежедневно приносили ему определенную норму продуктов. Вчера, встретив нас с данью, он сказал, что вы прибудете в город сегодня.
– Почему он так много ест? – удивился Лаан.
– Это он не для себя, – быстро переглянувшись с Сиэнией, пояснил Геллур. – У него есть воспитанники.
– Какие еще воспитанники? – не унимался Лаан.
– Меня интересует другое, – остановил его Лабастьер, – Откуда этот колдун мог знать о нашем прибытии?
– Предупредил кто-то из людей Пиррона, – предположил подозрительный по долгу службы Ракши.
– Возможно, – кивнул король. – Я должен встретится с этим вашим колдуном, – сказал он, сурово оглядывая хозяев. – Вы проводите нас к нему.
– Нет, – покачал головой Байар.
– Только не лги, что не знаешь, где он живет! – воскликнул Лаан. – Ты сам говорил, что при необходимости вы обращаетесь к нему!
– Я знаю, где его искать. Но лететь к нему можно только в одиночку. Даже вдвоем, а не то что отрядом, искать его бесполезно.
– Я не верю ни одному его слову! – заявил Ракши.
– Мне все это тоже кажется подозрительным, – согласился Лаан тоном ниже.
– И впрямь звучит довольно странно, – еще более смягчил Лабастьер.
– Да, мой король, я понимаю, что это звучит странно, – отозвался Байар, – но это так. С колдуном можно встретится только в одиночку, да и то лишь в том случае, если он сам этого захочет. И если в руках у вас не будет оружия.
– Если вы пойдете к нему с оружием, – добавил Геллур, – вы заблудитесь, а, возможно, и погибнете, угодив, к примеру, в капкан.
– Кстати! – воскликнул Лаан. – Давно хотел спросить. Вы что, не знаете, что охотничья смола запрещена? Мы и в прошлый наш поход натыкались неподалеку на капканы, и в этот – снова…