Цветы на нашем пепле
Шрифт:
И сейчас перевес был явно на стороне маака. Если же хоть один наездник скроется в чаще, о безопасности ослабленной группы говорить не придется.
Все это пронеслось в голове Ливьен в один миг. Похоже, не только она и Инталия отдавали себе в этом отчет. С противоположного края лагеря полыхнула вспышка, и в небо взметнулся ярко-зеленый луч.
Ну конечно! Как она могла забыть о ручной ракетнице, предназначенной для борьбы с крупными птицами! Скорее всего, стреляет Петриана, к которой это легкое оружие приписано боевым расчетом.
Первый
Но сидящий на нем махаон как раз за миг до этого собирался метнуть очередную термитную бомбу, и она выпала прямо из образовавшегося на месте ящера густого облака дыма. И взорвалась примерно в том месте, откуда вылетали ракеты. И больше они не вылетали.
Тем временем последний оставшийся наверху варан метнулся к краю паутины и исчез во тьме, перепрыгнув на ветку ближайшего дерева.
– Ушел! – в сердцах ударила себя по коленке Инталия. – Ушел, проклятый!
Да, не скоро теперь они смогут вздохнуть спокойно.
Лагерь представлял собой жалкое зрелище. Или горящие, или, наоборот, насквозь промокшие обломки. Грохот прекратился, и по сравнению с ним шум дождя, журчание стекающих из отверстий в тенте струй, потрескивание огня и стоны все это казалось тишиной.
Ливьен хотела предложить Рамбаю пройти с ней осмотреть руины, но обнаружила, что тот снова исчез.
Ее опередила Инталия:
– Все, Сейна, бояться больше нечего. Посмотри, как там думатель, а мы с Ливьен пробежимся. Может быть, кому-нибудь нужна помощь.
Сейна с готовностью нырнула внутрь палатки, а Ливьен и Инталия двинулись по территории.
Первым, что они нашли, был труп Аузилины. Той самой Аузилины, которая так переживала, подстрелив дикаря… По тому, что осталось от Иммии, нетрудно было представить, сколь мучительна была ее смерть: она сгорела заживо, оказавшись слишком близко от взорвавшейся термитной бомбы. Они узнали ее только по оторванной и потому не сгоревшей руке, валявшейся в двух шагах от обугленного тела.
Ливьен прошиб пот. До того, возбужденная, подстегиваемая порциями адреналина, она, хоть и ощущала страх, но не в полной мере осознавала весь кошмар происшедшего. И вот теперь он всей своей грязной липкой массой навалился на нее. Чтобы избавиться от него, Ливьен вскинула автомат и, выкрикнув в свинцовое небо махаонское ругательство, полоснула очередью в пустоту.
Инталия, таким нехарактерным для нее жестом, крепко обняла Ливьен за плечи, успокаивая ее; все их былые разногласия не имели теперь никакого значения. И они наверняка разрыдались бы, если бы не слабый хриплый стон поодаль:
– Ли…
Они бросились на звук, к дохлому варану – зов раздался из-за его туши.
Нет, ящер еще жив, что-то в нем еще теплилось. Дрожа мелкой рябью, он лежал на животе, поджав, словно готовясь к прыжку, мускулистые лапы. А под ним, по пояс придавленная его телом, распласталась на спине бедная Ферда.
Инталия уперлась в бок зверя и попыталась сдвинуть его с места. Бесполезно.
– Ноги… – простонала Ферда.
– Сейчас, сейчас, – запричитала Ливьен и тут догадалась, что следует предпринять. Она переложила автомат в левую руку, отбежала в сторону, вытащила из какой-то горящей кучи крупный обломок доски и, крикнув Инталии: «Тяни!» – сунула головешку ящеру под нос. Пахнуло паленой шкурой. Рефлекс сработал: чудовище на миг приподнялось на лапах и тут же, смрадно дохнув Ливьен в лицо, осело вновь.
Но выдернуть из-под его брюха Ферду координатор успела.
– Как она? – выпалила Ливьен, подскочив к Инталии, склонившейся над раненой.
– Скончалась, – поднялась та, отряхивая колени.
– Да ведь только что!.. – вскричала Ливьен.
Координатор кивнула:
– Да. Пошли.
…Стрелок Джибика умерла легкой смертью: лезвие пробило ей сонную артерию. А вот ее коллеге Биньюат… она находилась в палатке, когда туда попала бомба…
– Да остался тут хоть кто-нибудь живой?!! – истерично воскликнула Ливьен. И, словно в ответ, вновь послышался стон. Совсем рядом.
Махаон. У несчастного не было обеих ног.
Инталия, присев на корточки, склонилась над ним…
Неуловимое движение, и координатор с булькающим хрипом упала на спину. Махаонский кинжал торчал у нее из горла.
Бессмысленно длинной – минутной – очередью Ливьен превратила махаона в набитый пулями мешок. И всю эту минуту она, сама того не замечая, издавала протяжный крик, больше похожий на вой… Обойма кончилась, и искровик продолжал щелкать вхолостую…
Когда воцарилась тишина, Ливьен, вздрогнув, услышала над ухом голос Рамбая:
– Рамбай гнался и догнал. Хотел живьем, не вышло.
Она обернулась. В руке за черный вихор он держал срезанную с плеч голову махаона. По всей видимости, того самого, что удрал на последнем варане. Это, конечно, была удача, но Ливьен попросила:
– Брось…
Она уже не могла радоваться чьей-то смерти. Даже смерти врага.
Рамбай послушно разжал пальцы, голова упала на землю, и он ногой отпихнул ее в сторону. Ливьен приникла к его груди.
– Она только что была жива, – стуча зубами, кивнула она на Инталию, мертвыми глазами рассматривающую мертвую черноту вверху. – Этот гад…
– Рамбай видел, – остановил ее муж. – Но не успел. Идем.
– Надо проверить, может все-таки кто-то…
– Никто, – покачал он головой. – Рамбай проверил. Ты, я, Сейна и думатель. Больше живых маака нет. Рамбай думает, махаоны знали, где думатель и не стреляли туда, и не кидали туда бомбы. Рамбай думает, это он нас спас.
Сейна не обратила внимание на это странное умозаключение.
– Нужно потушить пожар, – сказала она.
– Не нужно. Вода потушит. Я нашел хорошее дупло. Пойдем быстрей, надо посмотреть еще одного врага. Пока не очнулся.