Цветы на снегу
Шрифт:
– Замуж? Ты и так замужем, причем здесь испанец?
– Ни при чем. Олечка, я сегодня шла по улице спокойно, никуда не спеша, и поняла, что я никогда раньше не замечала лета. Всегда какие-то дела. С работы несешься домой с сумками, не поднимая головы. Дома встаешь к «мартену» готовить. В пятницу на дачу мчишься. А там…
– Объясни мне, сестренка, зачем вам эти восемь соток нужны? Все засажено, ни клочка свободного. Ты весь день с раннего утра до вечера с лопатой, тяпкой и лейкой пашешь, а Виктор твой целыми днями машину моет
– Виктор никогда не согласится на газон.
– Сама виновата, позволяешь мужу на себе ездить. Даже мама тебе говорила: «Разводись, сколько можно терпеть». Алина, вспомни, какая ты в молодости была: и красавица и умница, а пела как. Папа всегда считал, что ты многого добьешься в жизни. Почему тебе ничего не надо? Работаешь в каком-то захудалом отделе, одно название, что районная администрация. Целыми днями бумажки в компьютер вводишь, а деньги совсем не большие. А начальница-змея еще и нервы треплет. Давно бы бросила, пошла на курсы бухгалтеров, как я. Одна фирма не понравится – тут же найдешь лучше. А дома? Муж на тебя сел и ноги свесил, сын вытворяет, что хочет. Давай, солью воду.
– Не ворчи, ворчание признак старости. Салатницу возьми.
– Ох, и не напоминай. Тебе хорошо, младше меня выглядишь, хоть и старшая. Где у тебя терка? А, вижу, вот она.
– У меня конституция такая.
– Да, кстати, про испанца. Игорь Каза приехал. Помнишь старосту нашей группы Пашку Казанцева? Так это его младший брат, двоюродный, кажется. Не важно. Он художник, живет в Испании.
– А «Каза» что – фамилия?
– На первом слоге ударение делай. Фамилия его Казанцев, как у Пашки, а так он свои картины подписывает.
– Даже не слышала про такого.
– Да что ты слышала вообще! Когда была в театре последний раз, на выставке?
– А кто с тобой на «Бьеннале современной графики» ходил?
– Вспомнила бабушка девичий стыд. Это, моя дорогая сестренка, два года назад было. Короче, перейдем к делу. Игорь мне позвонил, приглашает всех наших в четверг к себе домой на картины посмотреть, посидеть. Пойдешь с нами?
– Нет, не пойду, я его не знаю.
– Да ты вспомни, он в нашей компании вместе с Павлом был, такой маленький, худенький. А тебя он помнит.
– Как это, помнит?
– У него квартира недалеко от твоего дома. Он когда объяснял, как найти
– Понятно, из вежливости пригласил.
– Да, хотя бы и так. Сделай себе маленький праздник. Сходи, проветрись, картины посмотри. Знаменитость мирового масштаба. В пятницу уже уезжает и неизвестно, приедет ли еще. Ну, Слава Богу, с готовкой управились!
Поминки прошли тихо, спокойно, маме бы понравилось. Алина вспоминала, когда умер папа, мама все время повторяла: «Надо поминки отвести, как полагается». На поминках тогда мама слезинки не пролила, подавала блины, разливала вино, разносила тарелки. А после поминок, когда все ушли, они с сестрой и мамой втроем рыдали в голос, обнявшись, на папином диване.
Муж Алины, Виктор, приехал в воскресенье поздно, не в духе, с порога напустился на Алину. Алина закрылась в ванной и долго плакала. Ночью она лежала без сна, вспоминая маму, свою жизнь. Слова сестры разбередили душу.
Алина с детства была гордостью родителей. В пять лет она уже бойко читала. Воспитательница часто усаживала Алину на стульчик в центре группы, детишки обступали её кругом и слушали, как она читает. С первого по десятый класс Алина была отличницей. Успевала заниматься в музыкальной школе, в спортивной секции, участвовала во всех мероприятиях. На всех школьных вечерах Алина пела, аккомпанируя себе на рояле. В маленьком поселке Яшино, где она жили с родителями и младшей сестрой, все знали и любили Алину. Она была первой золотой медалисткой папиной школы. Он работал директором, а мама учительницей.
Сестра назвала Алину неудачницей. Так оно и было: ни семьи нормальной, ни работы. Что это? Искупление за грех? Никому, даже матери, Алина не посмела рассказать о своем поступке. Всю жизнь она пытается забыть все, как дурной сон. Она ходила туда после. Домика того уже не было: снесли при строительстве больницы. Алина до сих пор помнит то место, как будто вчера там была. Маленький, вросший по самые окна в землю дом с покосившимся забором, покрытой мхом неровной крышей. До сих пор перед глазами стоит полукруглая железная табличка с адресом, над которой горела лампочка под небольшим козырьком. Под стройку подряд снесли несколько улиц. Не у кого было спросить, куда всех расселили. Сестра сказала: «Надо любить себя, чтобы быть счастливой». А может ли Алина любить себя после того, что совершила? Алина – преступница, и не достойна счастья. Наверное, поэтому Алина безропотно терпела все выходки мужа, но сегодня он перешел все границы. Виктор был категорически против поминок: «Что за мода отмечать полгода? Зачем приглашать родственников и соседей? Такие траты. Надо тебе отметить, отмечай сама на даче». Рассердившись на Алину, вечером он ругал её, вспомнил и маму, и сестру, и всех родственников. «Пойду с Ольгой в четверг к художнику», – решила она.
Конец ознакомительного фрагмента.