Цветы на снегу
Шрифт:
– Главное – чтобы человек был хороший, – подытожила Маша.
У знакомых ворот стояла белая «Нива». Оказалось, что это за Соней приехали ее родители, чтобы увезти ее с Мишуткой на недельку в деревню к дедам. Ради встречи московских гостей, они задержали отъезд до вечера. Вся родня не поместилась на крыльце. Здоровались и знакомились до самого стола. Олег, скептически относившийся к словам Марины, что он обязательно полюбит этих простых и сердечных людей, когда поближе узнает, уже через полчаса совершенно освоился. Он с энтузиазмом чокался с дядей Васей
Маша не сразу заметила, что Олег принял лишнее. Она сначала отвлеклась на Мишутку, который с удовольствием разговаривал и играл с ней, хоть и сидел на коленях у бабы Томы. Но вскоре Маша поняла, что домашнее вино оказалось не только сладким, но и крепким, и наложила твердую ладонь на рюмку мужа.
– Правильно, – поддержала ее тетя Катя. – Куда ты разогнался, Вася? Надо же и поговорить, и поесть, а ты все наливаешь да чокаешься. И Грише обидно, он же за рулем. Поставь обратно эту бутылку, хватит уже вина на сегодня.
– Да я же от души! Я так рад! У меня одна была любимая племяшка – Мариша, а теперь стало две. Машенька тоже такая хорошая. Ты, Олег, ее не обижай, слушайся. Я нашу мамочку всегда слушаюсь, хорошая жена – мужу первый советчик. Не зря же на свадьбах говорят «Совет да любовь».
– Дядя Вася! – умиленно сказал Олег, – Ты глубоко прав. Ты так мудро говоришь, я с тобой полностью согласен.
«Ну вот, – подумала Марина, принявшая всего полрюмочки черемухового, – кажется, дошло до «Ты меня уважаешь?» Сейчас начнут целоваться».
– Пейте кофе, – раздался мягкий голос Сони, раздававшей чашки с подноса, который нес за ней Петя. – Нам скоро ехать.
Марина узнала сервиз – свой прошлогодний подарок Соне ко дню рождения. «А подарки где?» – вдруг вспомнила она.
– Ой, подарки, забыли! – всплеснула руками Маша. – Олег, где сумка?
Поднялась суматоха. Сумка, к счастью, быстро обнаружилась на веранде. Все гостинцы нашли адресатов, причем Маша умудрилась выделись по сувениру и Сониным родителям. Затем сваты, Соня и Мишутка, которому так понравился красный надувной плавательный жилетик, что он отказался его снять, погрузились в машину и отбыли. За столом в первый момент стало очень тихо и даже вроде пусто. Тетя Катя налила всем чаю, а Олегу – еще кофе. Разговор пошел неспешный и обстоятельный. Сначала поговорили о семейных новостях, потом гости рассказали про свои планы в Новосибирске.
– Да ты, племяш, бизнесмен! – поразился дядя Вася. – Ну и как тебе, круто?
– Нет, дядя Вася, машинистом, наверное, круче. У меня в детстве была железная дорога, я готов был сутками играть, и один и с друзьями. А от этих стрелялок компьютерных очень сильно зрение садится.
– Точно, Олежек, я Петруше говорю, рано Михаила к компьютеру подпускать. А он говорит, сейчас время другое.
– Дядя Вася, а зачем же вы его купили? Сами играете? Ох, я когда-то «Думом» увлекался!
– Что ты, какие мне игры! Кино только люблю смотреть: реклама не мешает и можно остановить, где тебе надо. Для Сонечки покупали,
– Разве она на архитектора учится? Машенька мне говорила, а я, наверное, забыл.
– Нет, Олег, я говорила, что Соня учится по специальности «Дизайн интерьера», – мягко поправила Маша, наливая Олегу третью чашку кофе.
Заметно трезвеющий Олег благодарно улыбнулся жене и погладил ее руку. Марина спросила, как успехи у Сони с учебой, а потом поинтересовалась работой Пети в следственной бригаде.
– Марина, смотри лучше в кино, сериалов много. А я теперь тайну следствия соблюдаю свято, ничего криминального ты от меня не услышишь.
– Ну, что ты так нервничаешь, братец? Следователь должен быть выдержанным.
– Я, сестренка, как узнал, что ты приедешь, так ночь не спал, думал, что же ты на этот раз раскопаешь.
– Ну и что, по-твоему, можно раскопать на выставке картин и в разговорах о художнике?
– Да хоть что! Может, контрабанда, раз ездит через границу. Уж ты-то везде найдешь неприятности на свою и мою голову. Кстати, запиши мой сотовый номер. Если что, звони.
– Спи спокойно, Петя, никаких звонков не будет. Но телефон запишу.
Выйдя из-за стола, гости принялись фотографировать дом со всех сторон. Потом прогулялись и до пожарной каланчи, и до набережной. Вечер был теплый, не хуже, чем в Москве, река играла золотым закатным солнцем, левый берег тонул в дымке. Олег и Маша восхищались шириной и мощью водного потока. Пока Ярославские гуляли у самой ограды набережной, Марина с тетей Катей присели на скамейку.
– Да, Марина, все забываю спросить, это не ты ведешь в журнале страничку «Думай, что говоришь»? Там, правда, не Марина Белова, а Алла Толмачева, но я подумала, что ты в честь бабушки Ани могла фамилию взять.
– Да, тетя Катя. вы очень проницательная! А имя я взяла от моей московской бабушки, Аллы Михайловны.
– Ну, да, конечно, я и забыла, так звали Леночкину маму. Вот видишь, Петя, а ты с нами спорил: «Не она, да не она».
– Эх ты, Петя, проспорил! Бери свою маму в бригаду, она поможет тебе в расследованиях.
Стоящий рядом Петя крякнул в досаде. Катя утешила сына.
– Просто мы успели, а ты не успел прочитать статью «Фильтруй базар, мужики! Эссе о проблемах русского языка». Ты тоже почитай, нам всем понравилось, местами очень смешно, а вообще все точно подмечено.
– Не «языка», а «устной речи», – поправил ее Петя. – Читал я, только не согласен, что мат не нужен. Иной раз просто слов других нет!
– Но ты, Петруша, не путай, о чем Мариша писала, – вступил в беседу дядя Вася, присевший рядом с Мариной но только что освободившееся место. – Не о том же, что иной раз между собой мужики скажут в своем мужском коллективе: на тяжелой работе, на аварии какой или в драке. А вот если всякие сопляки и соплячки прямо на улицах, в транспорте и в других местах не могут двух слов без матюгов связать, это, я считаю, безобразие и распущенность.