Цветы над адом
Шрифт:
Изо рта, говорившего в диктофон, вместе со словами вылетали струйки пара. Вокруг сновали криминалисты в белых комбинезонах, мелькали вспышки фотоаппаратов и мигалки патрульных машин.
– Ручным трудом он не занимался. Ладони – без мозолей, на обручальном кольце никаких царапин. Ногти ухоженные, без следов грязи.
Обручальное кольцо на левой руке блестело даже в сизом декабрьском мареве. Низкие тучи затеняли этот уголок земли.
Мужчину сильно ударили по лицу, другие повреждения отсутствовали. С двух сторон на шее проступили синие
– Следы крови в незначительном количестве, что не соответствует характеру полученных повреждений. Видимо, кровь осталась на одежде, которую преступник унес с собой.
Пауза.
– Убийца раздел жертву. Подготовил ее.
Несмотря на дотошность постановки, кругом было полно следов – и на трупе, и на земле – месиво из грязи и льда, как будто что-то пошло не по сценарию. Кроме следов жертвы, на земле присутствовали отпечатки ног еще одного человека. Судя по размеру (сорок пятому), отпечатки принадлежали мужчине.
Следов веревок не было ни на локтях, ни на запястьях, ни на щиколотках. Покойный был атлетического телосложения, высок и силен, и все-таки убийца его одолел, напав со звериной жестокостью.
Ты знал убийцу, поэтому и не защищался. О чем ты думал, когда понял, что умираешь?
Выражение лица жертвы не давало ответа на этот вопрос. Губы сжаты, а глаза…
Труп оставили между сточной канавой и туристической тропой. Именно здесь несколько часов назад на него и наткнулся турист.
Ошибки быть не могло: убийца намеренно не спрятал труп.
– Следов сексуального насилия нет, однако убийца раздел жертву.
Начальник местной полиции сообщил, что убитый – отец семейства, который пропал два дня назад, после того как отвез сына в школу. Машину обнаружили в сотне метров от тела, в овраге, среди деревьев. Ее столкнули вниз. На земле – отпечатки шин и обуви.
– Убийца ушел пешком. Следы ведут в лес.
Комиссар Батталья выключила запись и посмотрела в небо. Над их головами с громким карканьем пронеслась стая ворон. Нависшие тучи предвещали скорую метель.
Нельзя было терять ни минуты. Следовало пошевеливаться.
Комиссар поднялась и услышала, как захрустели суставы. Слишком много дней в своей жизни она провела на корточках. А может, дело в возрасте? Или в лишних килограммах?
– Поторопитесь с осмотром, – приказала она.
Криминалисты безмолвными белыми тенями выискивали фрагменты, невидимые нетренированному глазу. Фотографировали, брали образцы, фиксировали. Цепочка расшифровки ДНК, закрутившаяся здесь, завершится несколько часов спустя в Институте судебной медицины, в городе, в сотне километров отсюда.
Завидев полицию, к месту происшествия потянулись зеваки. Кучка туристов и местных толпилась под деревянным знаком, указывающим путь к ближайшему населенному пункту – Травени. Каких-то четыре
– Мы нашли одежду, – раздался крик из леса.
«Это же пугало», – сперва подумала комиссар.
Видневшаяся среди кустов ежевики непонятная фигура из веток, веревок, листьев и окровавленной одежды казалась инородным телом.
Голову смастерили из майки убитого, набив листьями и соломой, а глаза – из двух алых ягод. Куртку и штаны нацепили на деревянную палку-скелет, а часы привязали к ветке, имитирующей запястье. Рубашка, насквозь пропитанная кровью, задеревенела на холоде. Невозможно было определить ее первоначальный цвет.
Подошел полицейский.
– Следы теряются через сотню метров к северу, в скалах, – доложил он.
Преступник знал, как замести следы. Похоже, он местный и прекрасно знаком с окрестностями.
Комиссар снова поднесла микрофон ко рту, уставившись на поляну, где поваливший пару минут назад снег застилал нечеткий силуэт покойника. Кто-то спохватился и накрыл труп.
– Этот фетиш – сам убийца, – проговорила она. – Он дал нам понять, что любовался делом своих рук.
Внезапный шум сбил ее с мысли. Она напрягла слух, стараясь определить источник звука. Мимо патрульных машин из леса к поляне спешил человек, то и дело увязая в липкой грязи. Однако он и не думал сдаваться. Сшитый на заказ развевающийся пиджак да мокрая от снега и грязи рубашка – вот и все, что защищало его от непогоды. Несмотря на решительный вид, лицо молодого человека покраснело от напряжения. Или, быть может, от неловкости и стыда.
Догадавшись, кто спешит к ним навстречу, комиссар выругалась:
– Дерьмо!
3
Массимо увяз в топкой грязи по самые щиколотки.
Его лицо отражало целую гамму чувств: злость, отчаяние, неловкость, но в первую очередь – стыд. Он ковылял по поросшим травой кочкам, которые предательски проваливались под ногами в илистую жижу.
Все внимание криминалистов сконцентрировалось на нем: теперь они – его новая команда после перевода с прежнего места работы. Он понимал, что новый начальник тоже не спускает с него глаз.
Недавно начавшийся снег теперь валил крупными хлопьями. Попадая на его пылавшие щеки, снежинки моментально таяли.
Набравшись храбрости, Массимо посмотрел перед собой. Должно быть, комиссар Батталья – это тот сорокалетний тип, немного ниже его ростом, со смуглым лицом и с сигаретой в зубах, не спускавший с него прищуренного взгляда. Один из полицейских указал в его сторону, и Массимо направился прямиком к нему, не придав значения предупреждающим крикам коллеги. Расплата за собственное легкомыслие не заставила себя ждать: пройдя несколько метров бодрым шагом, он угодил в вязкую тину.