Цветы над адом
Шрифт:
Либо ты полный псих, либо – холодный и расчетливый убийца. Одно из двух.
– Думаю, многое прояснится после разговора с патологоанатомом, – ушла она от ответа. – Я возьму с собой этого новенького, Марини.
Главный следователь утвердительно кивнул.
– Хочешь его помучить? – тихо спросил он с легкой усмешкой.
Тереза искоса взглянула на новичка. Марини стоял прислонившись к стене. Судя по его непрезентабельному внешнему виду, попытки очистить перепачканную одежду при помощи мыла и воды оказались тщетны.
– Слегка, –
7
Институт судебной медицины никого не оставлял равнодушным – особенно ночью, когда внутри едва горел свет, а из персонала оставались только дежурный врач и пара санитаров. Если в светлое время суток институт ничем не отличался от обычного больничного отделения с шумными коридорами и аудиториями, переполненными интернами, то с наступлением тьмы являл свой истинный, тревожный облик. Гробовая тишина срывала покров обыденности и оголяла суть этого заведения – конечный пункт земного существования. Кругом витала печаль, как будто тела в холодильных камерах вбирали в себя боль родственников, а слезы и стенания оседали на стенах.
«Смерть уходит в землю, а не в цемент», – подумала Тереза, минуя полутемные комнаты, где неподвижность сковала даже то, что в обычном мире двигалось. Стены без окон не пропускали ни солнечный свет, ни воздух, а выключенная аппаратура не издавала ни звука. Здесь не было места жизни.
Заведовал этим пустынным царством Антонио Парри.
Тереза и Марини застали его за подготовкой к завтрашнему рабочему дню.
Комиссар постучала в открытую дверь. Она никак не могла привыкнуть к ребячливому виду этого маленького человека с копной седых непослушных волос: юркий и шустрый, он смотрел на мир широко распахнутыми голубыми глазами из-за стекол очков. С этим обладателем любознательного, острого ума Тереза зачастую делилась первыми впечатлениями о новых делах.
– Тереза, ты вынуждаешь меня работать сверхурочно, – притворно пробурчал Антонио, расплывшись в улыбке. Он оставил бумаги и жестом пригласил войти. Взглянул на Марини и приветственно кивнул головой. Пусть он смотрел на новенького каких-то пару секунд, но вполне смог бы описать того в подробностях – в этом заключалась его работа, которую он проделывал как с живыми, так и с мертвыми.
– Ты мне как раз и нужен, – произнесла Тереза. За этими словами скрывалось многое: ее беспокоил из ряда вон выходящий случай и хотелось услышать слова поддержки от человека, который мыслит, как она.
– Идемте, – проговорил патологоанатом. – Покойник ждет.
Тело, лежавшее на стальной кушетке, было накрыто белоснежной простыней с запахом стирального порошка. Парри не скупился на знаки внимания для своих подопечных, заботился о них. Однажды Тереза застала его за тем, как он менял перепачканную простыню. Покойнику уже все равно, а вот близким – нет. Антонио прекрасно понимал, что подобные вещи играют не последнюю роль. Присутствие судмедэксперта разбавляло унылые краски, делая это место терпимым.
Жена опознала убитого несколько часов назад,
– Мы закончили с анализами, – объяснил Парри. – Взяли образцы, мазки, соскобы… В общем, осталось сделать аутопсию и дождаться результатов.
Судмедэксперт откинул простыню.
Кивнув, Тереза посмотрела на труп. Глазные впадины закрывала марля. Еще один жест милосердия.
– У убитого не было половых контактов перед смертью. Характер повреждений лица свидетельствует о ярости и жестокости нападавшего. На мой взгляд, у преступника не было оружия. Он справился голыми руками и даже оставил нам уйму отпечатков.
Тереза краем взгляда заметила, как Марини приподнялся на цыпочках. До этого момента он держался в стороне, периодически вытягивая шею, чтобы разглядеть покойника.
– Он не кусается, – сказала комиссар. – Подойди и рассмотри его хорошенько.
Не зная, как себя вести, инспектор нерешительно приблизился. Тереза догадалась, что молодой полицейский стесняется собственного тела. Не знает, куда деть руки и с какой стороны подойти к трупу.
– Я не знаю, что делать, – признался он. – От меня тут мало толку.
– Не знаешь, что делать с мертвецами? Так смени профессию или учись!
Тереза переключила внимание на Парри:
– Хочешь сказать, убийца вырвал ему глаза голыми руками?
– Думаю, да. Убитый умер не сразу, а спустя несколько часов, судя по отдельным зарубцевавшимся капиллярам. Однако точную причину смерти я смогу назвать только после вскрытия. В любом случае он умер в день исчезновения. Я бы исключил смерть от удушения: трахея не повреждена, на шее нет кровоподтеков.
– Разве от таких ранений не умирают? – подал голос Марини.
– Новенький? – поинтересовался Парри.
– Ага, – кивнула Тереза.
– Нет, молодой человек, от таких ранений не умирают.
– Если он умер спустя несколько часов, выходит, убийца наблюдал за агонией, – прошептала Тереза, погруженная в собственные мысли. – Или вернулся позже, чтобы уложить тело так, как планировал.
– Мы обнаружили фрагмент ногтевой пластины в одном из глазных отверстий, – тем временем продолжал патологоанатом. – Я отослал его в лабораторию на ДНК-анализ.
Какая-то мысль не давала Терезе покоя, и это не ускользнуло от внимания Парри.
– Что-то не так? – спросил он.
– Всё. Ничего. Не знаю…
Тереза сняла очки и принялась нервно протирать линзы краем рукава.
– Складывается впечатление, что убийц в этом деле двое. Один, холодный и расчетливый, оставил нам сообщение с помощью тела (но какое?), расставил силки, чтобы труп обнаружили в нетронутом виде, и спрятал автомобиль, чтобы его не нашли раньше времени. Второй – совершенно неуправляемый, как животное. То, как он расправился с жертвой около дороги, ничуть не заботясь, как бы его не заметили прохожие, без оружия и подручных средств, свидетельствует о том, что он действовал импульсивно. И оставил уйму улик, наплевав на меры предосторожности.