Цветы над адом
Шрифт:
Он осторожно подошел, чтобы не напугать оленя. Положил руку на шею животному, чтобы успокоить перед тем, как затянуть петлю. И тут с досадой заметил, что в силках самка.
На секунду он замешкался, раздумывая, как поступить.
Зима предстоит долгая и суровая, он догадался об этом по внушительным запасам желудей в беличьих норах. С приходом холодов он каждый раз проверял норки белок и ежей в надежде выведать, чего ждет животный мир от грядущей зимы. Такой прогноз никогда не подводил, а значит, через одну-две луны ему понадобится мясо, чтобы пережить холода.
Он провел рукой по шелковистой серо-бурой шерсти. В широкой груди животного
Он огляделся вокруг и среди деревьев увидел олененка. Тот не сводил с него огромных влажных глаз. На узкой мордочке трепетали ноздри, жадно втягивая воздух в попытках распознать новый запах: не хищник ли перед ним? Если олененок все еще с мамой, значит, это его первая зима. Вместо рожек под бархатистой шерсткой виднелись два бугорка. Летом они превратятся в рога, которые зимой отпадут, чтобы вырасти снова, и так, раз за разом, будут становиться все мощнее и величественнее.
«Олененок уже подрос, выживет и один», – подумал он.
Казалось, самка поняла его мысли и встретилась с ним взглядом. Тяжело дыша, она перестала сопротивляться. Он обхватил руками расслабленную шею. Оставалось лишь потуже затянуть петлю. Для этого нужна недюжинная сила, но ему ее не занимать.
Однако вместо этого он расслабил веревку. Пинком помог растерянному животному, не ожидавшему спасения, подняться на ноги. Погладил по прямой и сильной спине, ощущая, как внутри оленихи клокочет первобытная сила.
Крикнул и проводил взглядом олениху, метнувшуюся в лес, к своему детенышу.
Сам он остался сидеть на снегу с бешено колотящимся сердцем. Так случалось всякий раз, когда жизнь брала верх над его инстинктом охотника.
Он нашел клочок сухой земли, усыпанный хвоей и прислонился спиной к стволу. Желудок напомнил о себе звучным урчанием. Тогда он извлек из кармана два свертка в перепачканной бумаге. Из первого достал одну-две полоски сушеного мяса и положил в рот. Содержимое второго не тронул. Там хранилось нечто ценное.
9
Роберто Валент – так звали убитого. Инженер по профессии, родом из здешних мест, Валент уехал на учебу в университет и вернулся с женой и ребенком совсем недавно, когда местные красоты, восхищавшие спортсменов и туристов, оживили туристический бизнес. Роберто отвечал за сооружение новой горнолыжной трассы.
Дом из темного дерева и известняка, где обосновались Валенты в Травени, напоминал горное шале. Размером с виллу, он расположился на покатой лужайке фасадом на юг – вероятно, в летние месяцы здесь все было залито солнцем. Вокруг не было ни забора, ни ограды – только опустошенные зимой клумбы обозначали границы владения.
Пожилая женщина со скорбным видом снимала с окон рождественские украшения, словно дому тоже полагалось облачиться в траур. Одетая в черное, она казалась сухопарой. Увидев, как к дому подъезжает полиция, женщина скрылась за ставнями.
«Скорее всего, мать убитого», – предположила Тереза. Ее догадка подтвердилась несколько минут спустя, когда они позвонили в дверь. Им открыла эта женщина с красными от слез глазами, смотревшими из-под набрякших век. Сказав, что невестка ждет в гостиной, она вызвалась их проводить. Женщина шла по паркету, натертому пчелиным воском, волоча ноги в войлочных тапках. На соболезнования Терезы она ответила лишь всхлипом. Седая голова, костлявые плечи – она казалась воплощением хрупкости. И все же внутри у нее имелся крепкий стержень, раз гибель сына ее не сломила.
– Присаживайтесь. Марта сейчас придет, – сказала она перед тем, как удалиться на кухню.
Тереза предпочла диван, Марини – кресло. Сегодня утром он явился на работу в джинсах и удобной обуви, не забыв, впрочем, про пиджак и стильное пальто. При виде инспектора Тереза не без удовольствия отметила изменения в лучшую сторону. Все утро они провели на месте преступления, все еще огороженном, но уже без аппаратуры криминалистов. Чтобы найти убийцу Роберто Валента, им предстояло выяснить динамику преступления – шаг за шагом, вплоть до последних секунд – и ответить на вопрос: почему он был убит?
Решение, возможно, подскажут те, кто был близок с жертвой, хотя Тереза особо на это не рассчитывала. Они приехали сюда, скорее чтобы соблюсти формальности, составить первое впечатление о деле и заверить родных, что полиция делает все возможное для поимки преступника.
Гостиная, как и весь дом, была обставлена в стиле шале. Дерево цвета меда скрипело под ногами, им были облицованы стены и потолочные балки. Через неравные промежутки его разбавляли натуральные ткани – бархат, шерсть и фетр. Вся обстановка была подобрана со вкусом: в шкатулках в форме сердец лежали пряники и засахаренные фрукты, старинные сосуды из олова и меди служили вазами для душистых трав и звездочек аниса, обволакивающих комнату приятным ароматом. Мягкие подушки были обшиты кружевом. У входа на журнальном столике стоял старинный вертеп. Однако изюминкой гостиной, притягивавшей взгляды, был встроенный камин, занимавший почти всю стену и исходивший приятным теплом. По обе стороны от камина стояли банкетки, обтянутые тканью. В былые времена вечерами именно здесь после тяжелой работы в лесу или на конюшне собиралась вся семья.
Но семья, обитавшая в этом доме, осиротела. Вечера, на смену которым придут нескончаемые отчаянные ночи, уже никогда не будут прежними. А в Травени – Тереза в том нисколько не сомневалась – ночи тихие. В таких местах улицы пустеют с первыми сумерками. А теперь местные жители и вовсе просыпаются с мыслью, что по темным улицам бродит убийца.
Вскоре к ним присоединилась вдова. Марта Валент была миловидной женщиной, и с первых же секунд ее появления гостиная наполнилась тревогой. Она вяло ответила на рукопожатия, будто хотела поскорее покончить с неприятной обязанностью, и выслушала подобающие случаю фразы, потупив взгляд. Затем присела на диван, на самый его краешек, в противоположный от Терезы угол. Тереза обратила внимание, что ее красота лишена индивидуальности – просто набор правильных черт и приглушенных красок. Глазу зацепиться не за что, хотя небольшой изъян или индивидуальная особенность могли бы придать ей шарма. Платье повторяло контуры тонкого, продолговатого, лишенного изгибов тела. Казалось, одежда давит на нее своим весом. Хотя с фотографии на книжной полке им улыбалась упитанная женщина и, судя по всему, снимок был свежий. «Должно быть, она больна», – решила Тереза.
Появление матери убитого со звенящим подносом прервало повисшее молчание. Гостиная наполнилась кофейным ароматом. Женщина протянула дымящиеся чашки Терезе и инспектору, а кофе невестки осталось стоять на подносе.
– Никто не желал Роберто зла. У него не было врагов, – вдруг произнесла молодая хозяйка.
Прежде чем ответить, Тереза допила кофе.
– Ну как минимум один враг у него все-таки был, – ответила она.
– Тот, кто… кто это сотворил с ним, не враг, а сумасшедший!