Цветы под дождем и другие рассказы
Шрифт:
— Это из-за Вики?
— В общем-то, да. Но это не ее вина. Она и правда помогла мне с подготовкой к свадьбе, и я, грешным делом, думала, что на этот раз обойдется без ссор. — Она отставила пустой стакан. — Я знаю, ты всегда говорила, что мы с Гарри избаловали ее, и, возможно, так оно и было, но правда заключается в том, что мы с Вики просто очень разные люди. Кажется, у меня нет с ней ничего общего, даже друзья у нас непохожи. К тому же, я ее страшно раздражаю. Когда мы не живем вместе, это еще можно терпеть, ну и когда все идет
Она поведала Дороти печальную сагу о свадебном платье.
— Но ты же нисколько не виновата, — заметила Дороти, когда Мэри замолчала.
— Я знаю. Только, будь я виновата, мне было бы легче это перенести. Вики понимает, что сглупила, доверив этой бестолковой Реджине шить свадебное платье и до последнего полагаясь на нее. А сейчас у нас всего неделя, чтобы найти другое. К тому же, у Вики есть собственные представления о том, как она должна выглядеть на свадьбе, и весьма причудливые. Она ни за что не хочет идти в магазины или в салоны, где можно взять платье напрокат. Говорит, что скорее выйдет замуж в рабочей спецовке или сбежит с Гектором. А то и вообще все отменит.
Дороти выслушала ее пламенную речь, а потом покачала головой.
— На мой взгляд, это просто предсвадебное волнение. Причем у вас обеих. На твои плечи лег двойной груз, потому что с тобой нет мужа, который мог бы помочь. Честно говоря, я в последнее время постоянно порывалась позвонить тебе и предложить помощь с устройством свадьбы, но боялась, что вы решите, будто я лезу не в свое дело. А что касается Вики, ты ведешь себя с ней как ангел. И это притом, что Гарри с вами больше нет. В конце концов, она твой единственный ребенок. Но ты нашла в себе мужество отпустить ее в Лондон, дать ей свободу и никогда не пыталась ее удержать. Я искренне восхищаюсь тобой.
Слышать, что Дороти ею восхищается, было для Мэри в новинку.
— Я всегда думала, что ты считаешь меня дурочкой.
— Ну что ты, дорогая! Вовсе нет.
Воцарилось молчание. Но обе они не ощущали никакой неловкости. Никогда раньше Мэри не чувствовала себя в обществе Дороти так легко. Она улыбнулась и спрятала платок. Потом посмотрела на часы.
— Мне уже лучше. Просто надо было поговорить. Думаю, мне пора домой.
— А как же вы поступите с платьем?
— Понятия не имею.
— Я дам вам свое, — сказала на это Дороти.
Мэри неслась домой со скоростью ракеты; на сердце у нее было до смешного радостно. Собственный сад, открывшийся за поворотом дороги, показался ей ужасно милым и родным; на вьющейся розе у крыльца она заметила первые бледно-розовые бутоны. Мэри вылезла из машины, достала с заднего сиденья громадную старомодную картонную коробку с платьем, внесла ее в дом и затащила по лестнице в свою спальню. Там она опустила коробку на кровать (все еще неубранную) и присела к туалетному столику, чтобы немного привести себя в порядок. Когда тебе пятьдесят шесть, слезы не делают лицо привлекательнее.
— Мама? — Дверь отворилась и в комнату заглянула Вики. — У тебя все в порядке?
Мэри не обернулась.
— Да, конечно. — Она наносила на щеки увлажняющий крем.
— Я ведь не знала, куда ты поехала. — Вики подошла к матери сзади, обхватила руками за шею и поцеловала. — Прости! — сказала она, обращаясь к отражению Мэри в зеркале. — За то, что вышла из себя. Конечно, это исключительно моя вина, что мне нечего надеть, и нечего было валить все на тебя.
— О дорогая!
— Так куда же ты ездила? Я решила, что вела себя так ужасно, что ты все бросила и убежала из дому.
— Ездила повидаться с Дороти.
Вики отошла и присела на кровать. Мэри потянулась за тюбиком с тональным кремом.
— Дороти?Но с какой стати тебе захотелось повидаться с ней?
— Мне надо было срочно выбраться из дома и поговорить с кем-нибудь здравомыслящим. А она — самая здравомыслящая из всех, кого я знаю. Кстати, это помогло. Она налила мне бренди и подарила свадебное платье.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Вовсе нет. Оно в той коробке.
— Но чье оно?
— Это платье Дороти. — Мэри поставила тюбик на стол и повернулась к дочери. — Мы часто думаем, что знаем о человеке все, а на самом деле вообще ничего не знаем. В девятнадцать лет Дороти была помолвлена с одним юношей, офицером флота. Свадьбу назначили на сентябрь 1939 года, однако началась война и бракосочетание пришлось отложить. Он ушел в море и его подводная лодка Фетидавскоре была потоплена. А Дороти так и не вышла замуж.
— Но почему мы раньше об этом не знали? Почему папа не знал?
— Гарри тогда было всего девять лет, он учился в пансионе. Думаю, он даже не понял, что там произошло.
— Ну надо же! До чего печально. Даже думать не хочется. Но она все равно встала на ноги и прожила удивительную жизнь. А мы-то считали ее просто холодной и высокомерной.
— Знаю. И мне от этого очень стыдно. Но главное сейчас то, что она дала платье и сказала, что если оно тебе понравится, ты можешь его надеть. Сшито в 1939 году. Настоящий музейный экземпляр, и ни разу не надеванное.
— Ты его уже видела?
— Нет. Она просто вынесла мне коробку.
— Давай посмотрим.
Вместе они уселись на кровать, развязали ленту, сняли с коробки крышку и развернули многочисленные слои оберточной бумаги. Потом Вики встала и осторожно подняла платье, держа его на вытянутых руках перед собой. Прошелестели по полу складки белоснежного шелка — летящая юбка, скроенная по косой, рукава фонариками, плечи с подбивкой, глубокий квадратный вырез, расшитый жемчужным бисером. От платья шел легкий сладковатый аромат, как от забытого в шкафу старого ароматического саше.