Цветы пустыни
Шрифт:
Теренс вопросительно взглянул на Мастера Иллариона – тот поморщился, но ответил:
– Посмотреть можно, если не лень вставать до зари, – проворчал он, живо напомнив ученикам свою предыдущую ипостась, ворчливого лесника Лавра Лукича. – Только это не проход, а так, брешь, щель, замочная скважина… Потому как мир тот запечатан.
– Запечатан? Значит, туда невозможно попасть? – разочарованно спросил Виктор.
– Очень на это надеюсь, – буркнул старец.
– А где же тогда Балла подглядел
– Признаюсь, я тоже так подумал, – поддержал друга Тобиас, а Ева и Эль кивнули в знак согласия.
– Что гадать-то? Вот найдём этого Балла и спросим, – подытожил Клим.
– Очень на это надеюсь, – повторил Мастер Илларион. – Теперь мы просто обязаны его найти.
Безмолвный «почему?» повис над поляной.
– Есть вероятность, что Балла – это сокращение от Баллара. Именно так звали последнюю жену Гуалтиеро, Великого Мастера Проводника, потомками которого являются большинство здесь собравшихся, – наконец проговорил Илларион.
Кауницы и Эрхарты встревоженно переглянулись. Все помнили портрет Гуалтиеро в тайной галерее Великой Девятки, в архиве Магистериума, который до сих пор хранился в имении Кауницев. Откровенно говоря, портрет производил не самое благоприятное впечатление: надменное лицо испанского гранда в чёрном камзоле с широким белым воротником, подчёркивающем смуглость кожи, и колючие глаза под сурово сдвинутыми бровями. А ведь картину писал не кто иной, как сам Илларион!
Общую мысль дерзнул высказать Рауль:
– Похоже, дед, ты слегка недолюбливал старину Гуалтиеро, раз изобразил столь… несимпатичным?
Мастер смерил правнука снисходительным взглядом:
– Да что ты понимаешь? Гуалтиеро был моим напарником – а в некоторых случаях это больше, чем друг…
– И как с ним связан этот запечатанный мир? – снова за всех спросил Рауль.
Старец промолчал. Они ждали, но Илларион сидел, опустив взгляд на свои руки, сжимающие посох. Казалось, он вдруг ушёл в себя и вообще забыл, где и зачем находится. Или просто не находит в себе сил, чтобы открыть правду.
И тогда за него ответил единорог:
«Запечатанный мир – это могила Великого Мастера Гуалтиеро».
Интермедия 2. Запись в дневнике
«Кто и когда придумал этот пошлый стереотип, что настоящий мужчина в жизни должен сделать три вещи: посадить дерево, построить дом и родить сына? Ладно, кто-то брякнул, не подумав, но ведь эту «великую мудрость» достаточно часто цитируют! Неужели кому-то действительно кажется, что этого достаточно?!
Вообще это очень вольная интерпретация цитаты из Талмуда, но там не говориться о жизни в целом, лишь даётся практический совет молодому мужчине: «Человек должен сначала построить дом и посадить виноградник, а потом жениться». А что, весьма дельная подсказка! В особенности про виноградник…
Если же смотреть на вышеупомянутую мудрость как на метафору да ещё разобрать её подетально, препарировать задачу, так сказать, получается следующее:
Посадить дерево – это отношение человека к природе: взял – восполни! Учитывая, сколько древесины сжигает человек на строительство и отопление своего жилища, для приготовления пищи и прочего, каждый, по-хорошему, должен посадить с десяток акров леса. Насчёт прочих природных ресурсов даже не знаю, что сказать…
Построить дом – значит, сделать что-то для общества. Тут уже по возможностям – для всего человечества или для своей маленькой семьи. Главное, быть честным с самим собой, оценивая свои возможности… И да, создавая, постараться не разрушать: ведь в первоначальную максиму не входит задача разрушить дом соседа…
Родить сына – это понятно: продолжить свой род. Судя по тому, как растёт население планеты, эта часть предназначения у мужчин пока получается лучше всего. Но потомков надо ещё и воспитать. А с этим сложнее…
Так, теперь смотрим, что из перечисленного сделал я. Что успел сделать за весьма долгую жизнь. Итак:
Посадил три сада и один парк. Ну, не собственными руками, конечно, просто дал указание и денег, но всё же…
Детей наплодил достаточно – не как арабский шейх, разумеется, зато всех воспитал. Кроме наследника. Но это отдельная тема, слишком болезненная, тут отделаться шуткой не получится…
И наконец, дом. Собственно, ради этого я и затеял сегодняшнюю писанину. Чтобы похвастаться – хотя бы перед самим собой, раз уж больше никого нет поблизости. Дворцов я построил несколько – опять же, не своими руками, просто выделил средства на строительство. А сегодня я воздвиг дом! Собственноручно! Это не дворец, конечно, но есть стены и крыша. Главное – крыша! Осточертело смотреть на чужое небо…»
Глава 6. На краю света
Надин вышла из здания маленького аэропорта и потянула ноздрями воздух. Влажный бриз с моря услужливо предоставил целый букет запахов. Увы, не то! Близко, но не то. Запах События она бы почуяла за версту. А тут пахло просто большим портом: в первую очередь, толпами нелегальных иммигрантов, спешащими дальше, в материковую Европу, так как в бедной Греции ловить нечего – а также неизменной скумбрией, неизменными цитрусами и какой-то смолой… Точно, мастикой: только здесь, на Хиосе, добывают смолу мастичного дерева.
Конец ознакомительного фрагмента.