Цыганка. Кровавая невеста
Шрифт:
Складный текст художника вынудил Елизарова хмурится. Все слова были точными, но только не давали ответов на вопросы.
– Вы хотите ответов? – усмехнулся Максим, словно читая мысли писателя. – Тогда задавайте точные вопросы!
– Кому?
– Вашей жене!
– Кармен? – вздрогнул Святослав.
Его приключение превращалось в настоящий детектив, в котором все запуталось в единый клубок, разобраться во всем этом казалось невозможным.
В пансионе объявили обед, и художник поспешил проститься.
– Не люблю опаздывать! Здесь теперь хорошо кормят! Сегодня царская уха с муксуном и семгой, – улыбнулся он.
Проводив гостя до ворот, он очень серьезно произнес:
– Я хочу поблагодарить вас, Святослав!
– За что?
– За вашу… наивность! И одержимость! Хочу кое-что прояснить: мне плевать на эту усадьбу. Для меня эти развалины не представляют ценности! Можете меня осуждать за это!
– Тогда почему вы не продали ее сразу?
– Я же сказал: надо выбирать правильных друзей. Ваш приятель Василий настоял на том, чтобы я не соглашался. Я боялся, что вы передумаете… Но он уверял, что вы слишком преданы своим идеям и никуда не денетесь. Ваш работодатель создал идеальную марионетку!
Елизаров вспомнил, как впервые встретился с Максимом по поводу покупки. Тот был с похмелья и залпом выпил стакан водки, после чего они приступили к переговорам, которые на первый взгляд шли отлично. К столику подошла женщина и отозвала писателя в сторону, а когда он вернулся, настроение художника изменилось, и он пообещал подумать.
Покидая пристанище художников, Елизаров сосредоточенно думал о том, что ему сказал Блинов. Итак, Василий «придержал» поместье… Но с какой целью? Каков был его интерес, если сам он не планировал связать свою жизнь со старинной усадьбой?..
Дверь была распахнута, играла классическая музыка. Кармен танцевала посреди гостиной, не замечая прибытия мужа. Увидев его, она громко вскрикнула от неожиданности.
– Что ты тут делаешь? – запыхавшись, уточнила она.
– Мне бы задать тот же вопрос тебе, – уточнил он. – Ты не отвечаешь на мои звонки.
– Ты пишешь книгу… Я не хочу мешать, – бесцветно бросила Кармен, опустив глаза.
– Ты – моя жена…
– Это неважно, – резко произнесла она.
Взгляды их скрестились. В голове Елизарова кружила стая вопросов. Загадочная женщина, которая по документам являлась ему самым близким человеком, была так далека, словно между ними появилась толстая стеклянная стена.
– Я хочу развестись, Святослав, – хрипло призналась она, заметно волнуясь. Мужчина почему-то не был удивлен ее заявлением. Он спокойно вышел на середину гостиной и встал напротив настенного портрета.
– Она всему виной? – протянул он, разглядывая хитрый взгляд нарисованной женщины.
Кармен не сразу поняла, что именно имеет в виду мужчина. Посмотрев на портрет, она пожала плечами и с улыбкой произнесла:
– В какой-то степени!
– Что ж… Будь по-твоему! Скоротечный бессмысленный брак… В утиль! Прекратим этот фарс и снова станем свободными! Обидная оскорбительная ошибка! Два одиноких человека захотели погреться друг о друга, но перестарались! – сыпал колкостями Святослав, получая удовольствие от того, как художественно они звучат. – У крыльца такси. Я могу вас отвезти в гостиницу, мадам Елизарова!
– Нет, я останусь здесь! – твердо ответила женщина. – Я буду жить в этом доме.
– Он мой! – капризно воскликнул Елизаров.
– Наш! Мы женаты!
– Я его купил до брака.
– Но все документы оформлены после того, как мы объединились под одной фамилией.
– Я не отдам тебе усадьбу!
– Отдашь. Иначе я дам такой информационный повод, что твою репутацию сравняют с землей. Я говорила с Ольгой, она мне поможет найти адвоката и если надо расскажет в суде, что была твоей любовницей.
– Невероятно! – прошептал Святослав. Он не спеша подошел к камину и запустил руку в золу, затем кинулся к портрету и начал его затирать, смешивая изящные черты с чернотой пепла.
– Прочь, прочь, дрянь! – шептал он. Кармен отошла на несколько шагов и с опаской наблюдала за беснующимся человеком. Его метания от камина к стене казались безумием.
Елизаров стоял у недовольно ворчащего автомобиля, внимательно рассматривая старинный дом. В это мгновение он совсем не казался ему притягательным. Максим был прав – это груда камней с чужой историей. Бессмысленно вклеивать свое лицо в чужую семейную фотографию. Он больше не чувствовал единения с этим местом, связь оборвалась. Писатель больше не нуждался в этих стенах, они его не вдохновляли, но оставлять их аферистке, так легко втершейся в его жизнь, Святослав не желал.
– Завтра я жду тебя в моей квартире. Нам надо все обсудить. Ты меня поняла? – мрачно уточнил он. Кармен кивнула. В ее глазах промелькнул страх, и это порадовало обманутого мужа. Значит, ее положение не так устойчиво и у него есть шансы победить в этой странной и неловкой схватке.
– Домой? – уточнил водитель такси, рассматривая вымазанного в золе пассажира. Елизаров пожал плечами. Ему не хотелось возвращаться в квартиру, где царило отчуждение и одиночество. Некому было позвонить и пожаловаться на странный маскарад, в центре которого он вдруг оказался абсолютно голым.
– Едем в город! А там я решу, – произнес сосредоточенно писатель.
Машина мчала его в никуда, а он рассматривал свое отражение в стекле дверцы. Елизарову показалось, что он состарился и превратился в старика с выцветшими глазами, который вдруг ослеп, перестал видеть контуры и лица. Все обесценилось и превратилось в месиво: добро перемешалось со злом, горе с радостью, любовь с ненавистью… Заметив вывеску «краеведческий музей» на старом покосившемся здании, он попросил таксиста остановиться. Расплатившись, мужчина отпустил водителя и открыл скрипучую дверь в историю, откуда повеяло запахом плесени и трухи.
Его встретила горбатая женщина неопределенного возраста, которая при виде посетителя гаркнула:
– Мы скоро закрываемся!
Елизаров кивнул, пообещав, что удалится по первому требованию. Сотрудница предложила штатного экскурсовода, поколебавшись, мужчина дал согласие, заплатив за вход и за дополнительную услугу.
– Настасья! – завопила женщина, что есть мочи. От старых стен поднялся гул, они словно недовольно вибрировали.
– Что здесь раньше было? – полюбопытствовал посетитель музея, озираясь по сторонам.