Цыганка. Кровавая невеста
Шрифт:
Цыганка снова приперла дверь и растерянно уселась на кровати. Сон больше не шел. Она чувствовала страх, предвкушая опасность.
– Рыба тоже тонет, – прошептала она, вспоминая пророчество старой ведьмы из чужого табора.
Утром Мими вела себя как ни в чем не бывало. Снова остался Барин в гостях, но на общение с ним у нее не было сил. И она растеряно всплеснула руками, не зная, что придумать.
– Я могу с ним поговорить. Если он, конечно, не будет против! – предложила Гожы.
– Ты? – удивилась Мими. – О чем он будет говорить с тобой?!
Женщина все же взвесила все «за» и «против» и отправила Ивана к слепому старику, при этом пригрозив: – Если он останется недоволен, будешь работать, как каторжный! И днем, и ночью! И никаких прогулок у реки!
Гожы всеми силами отгоняла мысли о Михаиле. От беспокойства слезы наворачивались сами собой, она опасалась, что с ним могло случиться что-то жуткое.
– Моя маленькая черноволосая подружка! – обрадовался старик, услышав ее голос. – На твоем сердце тень грусти – я слышу. Что произошло? Тебя кто-то обидел?
– Я переживаю за одного человека, который стал мне очень близок! – разоткровенничалась Гожы. – Мне кажется, я его потеряла…
– Все мы что-то теряем… что-то находим. Если с одной стороны убудет, то с другой обязательно прибудет!
Мудрый старик рассказал о том, как однажды лишился зрения из-за болезни, которой врачи даже не успели придумать название. С глазами он видел мир поверхностно, но не мог рассмотреть сердцевину того, что происходит вокруг.
– Теперь я не вижу целых образов. Но зато я могу смотреть в самый центр – в сердцевину.
– Стукнув по которой, можно легко расколоть полено, – произнесла задумчиво Гожы, вспоминая уроки колки дров в деревне. Ей вдруг так захотелось, чтобы теплые руки бабы Анны бережно коснулись ее головы, чтобы она пожалела ее и посочувствовала, чтобы она поддержала и нашла самые нужные слова, которые находила всегда.
– Иди сюда! – с теплом в голосе произнес слепой человек. Гожы приблизилась к его креслу, села подле и, положив голову на его колени, зарыдала взахлеб. Старик не задавал вопросов, просто гладил ее по горюющей макушке.
– Утоп! – закричал чей-то голос во дворе. Задремав на кухне прямо за столом, Гожы встрепенулась и рванулась к дверям. – Хозяин наш утоп!
Цыганка рванула на голос. Блажила горбатая Нюрка. Она бегала кругами по двору и вскидывала руки вверх. При других обстоятельствах это выглядело бы комично, но в данном случае она была недоброй вестницей смерти. Мими сидела прямо на земле, она пыталась несколько раз встать на ноги, но у нее не получалось.
– Я же видела сон! Утащил ворон его на дно! – произнесла потеряно хозяйка Дома счастья, который омрачила страшная беда. Возле ворот кто-то переговаривался.
– Сходи, Иван, там мужики из деревни… Привезли его. Пусть несут в дом!
Не чувствуя ног, Гожы двинулась к воротам. Она боялась заорать от горя, выдать свои чувства к Михаилу.
На улице ее встретил мужик с косматой бородой. Он что-то бубнил – разобрать было сложно. Цыганка поняла лишь одно слово, звучащее четко и конкретно: убили!
Михаил лежал на телеге. Кожа его была синеватого оттенка от воды, лицо спокойное. Он был абсолютно голый, мужики не потрудились прикрыть ему хотя бы пах, потому что считали, что перед ними молодой парень.
Гожы через силу посмотрела на возлюбленного и окаменела: на нем были ножевые раны. Расположены они были точно также… как на теле ее мужа Тагара. Молодая женщина испугано отпрянула от телеги и задрожала всем телом. Возможно, она бы смирилась с мыслью о том, что это просто совпадение, если бы не обнаружила в своей постели трубку Зоры. Кто-то явно потешался над ней. И этот кто-то очень хорошо знал главный секрет беглянки…
Глава 18 Обрученная со смертью
Гожы замолчала и не произносила ни звука. Она была одержима мыслями о том, что Михаил погиб из-за нее. Кто-то мстит ей за Тагара, и это могла быть… Земфира! Она вспомнила осенний вечер, когда девушки сидели у костра и, схватив за руку ненавистную соперницу, она прошипела:
– Отдай мне Тагара! Я вижу, что он тебе не нужен, внутри тебя пустота – ты не способна никого любить, Гожы! А я могу дать ему многое! Не только любовь и страсть, но и потомство! Зора сказала мне, что я могу родить великого цыгана, если выберу правильное семя!
В дверь ее каморки постучали, Гожы позволила войти. На пороге появилась Настасья, из ее глаз текли слезы, и она попросила цыганку пойти с ней.
В комнате Мими были точно такие же обои, как и в гостиной Дома счастья. Она сидела посреди кровати, одетая в вещи Михаила, и пела какую-то песню.
– Зачем мне теперь все это? Нет смысла… ни в чем нет смысла!
Настасья вцепилась в руку Гожы, тихо произнесла:
– Я не могу больше на это смотреть, – и косая прислужницы бежала с островка отчаяния и безумия, оставив ряженую цыганку наедине с Мими.
– Вам тяжело – я это знаю! – произнесла робко утешительница. – Я тоже теряла близких и…
Гожы осеклась. Она произнесла терялА вместо теряЛ и осторожно взглянула на хозяйку Дома счастья, которая, казалось, не присутствует в этой комнате, мысли ее были далеко.
– Его смех… Он так смеялся! И голос… когда я слышала его голос, то чувствовала, что живу. Мы были счастливы. Мы принадлежали друг другу. Никто не может оценить моей утраты! Никто…
Мими рассматривала одежду Михаила, в которую была облачена, и обняла себя крепко-крепко. Потом взглянула на стоящую у кровати Гожы и вздрогнула как от неожиданности. Вытянув руку, она пригласила сесть с ней рядом:
– Мой мальчик… ну какая же я бездушная! Прости меня, прости! Ты пережил такую трагедию! С ней не сравнится смерть моего любимого…