Д'Артаньян в Бастилии
Шрифт:
Последняя из названных дам тайно служила партии принца, так как была подкуплена его сторонниками. Г-жа де Вернейль являлась осведомительницей Марии Медичи, а г-жа де Ланнуа шпионила в пользу кардинала. Таким образом, несчастная королева Анна могла положиться лишь на преданную Эстефанию, приехавшую с ней из Мадрида.
— Вы все уже знаете? — спросила ее королева-мать, предварительно убедившись, что все приближенные королевы удалились.
Они находились за толстыми створками дубовых дверей и не могли подслушать разговор, находясь на виду друг у Друга. Впрочем, королева-мать для верности пригласила Анну Австрийскую перейти с ней в смежный кабинет, затворив и его двери.
— Я все знаю, но испытываю лишь облегчение. Смерть его величества оставила бы в моем сердце незаживающую рану.
— Я хорошо знаю вас, Анна, и в другой ситуации готова была бы разделить ваши чувства. Но не теперь.
— Что вы имеете в виду, ваше величество?
— То, что наш заговор против министра зашел слишком далеко, чтобы остановиться на полпути. И при теперешнем положении дел больной и немощный король был бы для нас куда более безопасен…
Не дожидаясь дальнейших вопросов со стороны молодой королевы, королева-мать посвятила ее во все детали описанной выше сцены.
Анна Австрийская всплеснула руками:
— Это был он!
— Кто — он?! О ком вы, Анна?!
— Я видела его из окна кареты, подъезжая сюда. Он проскакал мимо, словно не заметил ни охраны, ни гербов на карете. Постарался спрятать лицо… Мы погибли!
— Да о ком вы говорите, Анна?!
— По дороге сюда я встретила…
— Ну же!
— Дю Трамбле. Он скакал во весь опор.
— Вы не заметили в каком направлении?
— К заставе у дороги на Дофине!
Мария Медичи вздрогнула:
— Значит, утром кардинал узнает все! Ах, почему я не приказала Бассомпьеру арестовать его сразу. Но как он выбрался из замка?!
Маршала разбудили не без труда. Королева-мать повторила ему свой вопрос. Поскольку Бассомпьер затруднился с ответом, был призван испуганный капитан швейцарцев. Вызвали часовых.
— Косподин маршал, ни отин шелофек, што гофорил пофранцусски ис дфорца не выходиль, — уверенно отвечали бравые усачи.
Напрасно великолепный в гневе Бассомпьер грозил собственноручно расстрелять всех, кто упустил дю Трамбле.
Швейцарцы упорно стояли на своем:
— Гофорил по-немецки, косподин маршал! Ни один елофо францусски, все фремя — немецки!
— Кто говорил, канальи?!
— Тот косподин, который выходить.
— А-а, так вы признаетесь, что выпустили его?!
— По фаш приказ, косподин маршал. Ни слофо по-францусски!
— Ах, черт побери!
— Вы совершили ошибку, Бассомпьер, недооценив способности дю Трамбле к языкам, — ядовито заметила Мария Медичи. — Она может дорого стоить нам всем. Потому что с кардиналом господин дю Трамбле будет говорить на родном языке, что значительно облегчит взаимопонимание!
Глава четвертая,
в которой д'Артаньян получил приказ из первых рук
Анна Австрийская опустилась в кресло, ноги плохо слушались ее.
— Крепитесь, милая, ваше положение можно назвать завидным по сравнению с моим.
Но королева плохо слышала ее.
— Задержат де Фаржи, допросят ее… Людовик не простит, если узнает! повторяла она.
— Ну так надо, чтобы он не узнал.
— Но дю Трамбле все сообщит кардиналу, а кардинал — королю.
— А следовательно…
— Следовательно?
— Необходимо любой ценой задержать дю Трамбле.
— Но как это сделать?! Он опередил нас!
— Значит, необходимо догнать и арестовать его прежде, чем он доберется до Дофине.
— Но это невозможно! Дю Трамбле несся во весь опор.
Он не сойдет с коня, пока не доскачет до резиденции Ришелье!
— Значит, надо послать за ним того, кто способен скакать быстрее!
— Но таких людей нет!
Мария Медичи пристально посмотрела на королеву.
— Мне кажется, Анна, вы несправедливы к тем, кто вам предан.
При этих словах королевы-матери слабый румянец проступил на бледном лице Анны Австрийской.
— Мне предана одна Эстефания, ваше величество.
— Вы знаете, что это не так.
— Да, конечно, были еще несколько человек, но кардинал лишил меня моих друзей. Герцогиня де Шеврез в ссылке…
— Теплее, Анна! Хотя я не имела в виду де Шеврез.
— Право, я не знаю, о ком вы говорите, мадам.
— Анна! Сейчас не время для дипломатии. Нам обеим грозит опасность. Ришелье — страшный человек!
— О, мадам, мне ли не знать этого!
— Так что же вы медлите?! Призовите на помощь тех, кто отводил от вас удары кардинала. Тех, кто не страшится ни его шпионов и приспешников, ни его самого! — Королева вскинула руки, словно пытаясь защититься от разящего удара. Она попыталась приподняться, но силы оставили ее. — Поймите, Анна! Время уходит. Я расположена к вам и никогда не причиню вам никакого зла. Что вас испугало?! Только то, что мне известно, что вам хорошо служат? Что в полку мушкетеров есть храбрецы, преданные своей королеве?!
Я имела в виду лишь то, что надо прибегнуть к услугам этих солдат, привычных к седлу и свисту пуль.
Анна Австрийская не могла не оценить деликатности королевы-матери.
— Вы правы, ваше величество, — сказала она, овладев собой. — Но, к сожалению, прошло время. Ему подвластна даже дружба…
— Вы хотите сказать…
– ..Эти люди расстались, и нет уже тех, кто вчетвером оборонял бастион Сен-Жерве от целой армии.
— Они больше не мушкетеры?
— Да, мадам, я совсем потеряла их из виду. Впрочем, я знаю от… от одной дамы, все еще помнящей обо мне, что один из них принял сан.