Д'Артаньян в Бастилии
Шрифт:
Прочитав записку, друзья вновь обратили свои взоры на Гримо.
— Так ты, значит, не застал Арамиса в монастыре? — спросил Атос.
— Он покинул монастырь прошлой ночью и оставил это.
В монастырь меня не пустили.
— Понятно, у миноритов строгий устав, — задумчиво проговорил Атос. Кто передал тебе записку, Гримо?
— Один священник. Отец Мерсенн. Хороший человек.
В устах молчальника Гримо такой отзыв мог служить вы дающейся рекомендацией. Годы, проведенные в
— Из того, что сообщил нам Гримо, следует, что мы не знаем, что сталось с Арамисом.
— Черт возьми! Верно.
— Но мы знаем, что какое-то благородное дело послужило причиной того, что он решил рискнуть собой еще раз.
— Ax! — вскричал Портос. — Держу пари, что и в этот раз тут замешана какая-нибудь дама. Он неисправимый романтик, наш Арамис.
— Думаю, вы ошибаетесь, Портос. На этот раз дело серьезнее. Вспомните, в записке говорится, что его побуждает к этому совесть. Будь речь о даме, он написал бы — «сердце» или «душа», в конце концов!
— А я говорю вам, что ошибаетесь вы, — упорствовал Портос, на которого торжественный и печальный слог послания Арамиса не произвел такого впечатления, как на Атоса, подчас склонного к черной меланхолии. «Совесть», «душа», «сердце»! Наш милый Арамис — поэт, а поэты никогда не отличают одно от другого и всегда все перепутают!
Право, Атос, вы ошибаетесь, глядя на вещи слишком мрачно.
— Я хотел бы ошибаться, — покачал головой Атос. — Но жизнь обычно подтверждает мои наихудшие предположения.
— В таком случае, давайте снова заключим пари!
— Вы говорите — «снова», Портос?
— Черт побери, конечно, снова. Новое пари!
— Новое пари?!
— Как, вы забыли?!
— Да о чем вы тут толкуете, Портос?!
— Да о том самом пари, которое мы с вами заключили в «Сосновой шишке», когда только что приехали в Париж и собирались переночевать.
Само собой разумеется, этот разговор происходил уже без Гримо, которого Атос отослал в соседнюю комнату по-солдатски коротким жестом.
— Я совсем забыл, — сказал Атос. — Но теперь припоминаю.
— А я, напротив, помню очень хорошо. Вы выиграли у меня сорок пистолей.
— Тогда причина ясна. И вы предлагаете мне новое пари?
— Ну разумеется. Я бьюсь об заклад, что «христианский долг» нашего таинственного Арамиса, о котором он пишет в своем послании, вполне можно заменить словами «племянница богослова», безо всякого ущерба для смысла!
— Будь по-вашему.
— Ставлю сорок пистолей.
— Э-э, друг мой. Так дело не пойдет. Могу предложить двадцать и дюжину бутылок бургундского.
— Так вы снова не при деньгах? Хорошо, принимаю ваши условия. И заметьте, дорогой Атос, я делаю это единственно из желания отучить вас видеть во всем мрачную сторону.
Атос не удержался от улыбки.
— Благодарю вас, друг мой Портос. Я буду утешаться этим, если проиграю.
— Отлично. Что мы будем делать дальше? — жизнерадостно спросил Портос.
— Не знаю, как вам, а мне теперь и думать противно о том, чтобы сидеть взаперти.
— Что вы предлагаете?
— Отправиться на разведку.
Портос задумался на мгновение:
— Но ведь нас, должно быть, разыскивают по всему Парижу.
— Очень возможно, но что отсюда следует? Нам ведь все равно придется когда-нибудь покинуть эти стены. Почему не сделать это сейчас?
— Это правда…
В этот момент появился несколько встревоженный Планше.
— А вот и Планше! — сказал Атос, не меняя тона.
— Мое почтение, сударь. Вы посылали за мной? И господин Портос здесь! Мое почтение, господин Портос. Какие-то новости о моем бедном хозяине?
— Новости таковы, Планше, что твой хозяин, к несчастью, по-прежнему остается там, где он был, то есть в Бастилии.
— Ax, сударь! Это плохая новость, — ответил опечаленный Планше.
— Но у нас есть еще одна новость для тебя, Планше.
— Так, сударь. — И Планше насторожился.
— Мы собираемся предпринять вылазку.
— Ох, сударь! Вроде той, что называлась «бастион Сен-Жерве»?
— Ты никак напуган, любезный. Тебя ведь не было тогда с нами на бастионе.
— Это истинная правда, сударь. Но там был Гримо.
И он поделился со мной впечатлениями.
— Думаю, они были достаточно яркими, — невозмутимо сказал Атос. — Так вот, мы с господином дю Баллоном собираемся предпринять вылазку. Можешь называть это разведкой, если тебе угодно. Гримо с мушкетом будет сопровождать нас, но, так как нас двое, а он один, я хочу тебе предложить…
— Право, сударь… — Любой, наблюдавший сцену со стороны, незамедлительно пришел бы к выводу, что Планше не в восторге, скорее наоборот.
– ..присоединиться к нам, — не обращая внимание на замешательство сержанта славного Пьемонтского полка, заключил Атос.
— Постойте, друг мой, — вмешался Портос. — Но ведь мы пришли к выводу, что Планше нужен нам совсем для другого дела. Вспомните, мы собирались поддерживать связь с Арамисом с его помощью, так как, если бы это делал один Гримо, он быстро примелькался бы и за ним могли проследить.
— Если уже не сделали этого, — прежним невозмутимым тоном заметил Атос.
— Ах, сударь! — И Планше бросился к окну.
— Что ты там видишь, Планше?
— Проехала карета… два лавочника прошли… дама со стремянным…