Д-р
Шрифт:
Живота. Вы знаете, я человек не бедный, но все-таки хочется, чтобы ясно было: сколько километров приданого за ней дадут?
Драга. А? Это как же вы приданое на километры считаете?
Живота (смеется). Ага! Вы же пекаря не спросите, сколько он денег достает из печи – а сколько хлебов? Хлебы – это его валюта. Так и с министром путей сообщения: километры – это его валюта.
Драга. Господин Живота, я что-то не понимаю.
Живота. Я вам объясню, и вы все поймете. В его руках строительство Трансбалканской
Драга. Вот что? Кому же он даст, если не своему дитяти… Может быть, и для сватьи какой-нибудь километр найдется.
Живота. Ну, конечно. Я не могу обещать вам виадук или тоннель, это не могу, но какой-нибудь километр…
Мара. Простите, мне хочется кое о чем вас спросить.
Драга. Пожалуйста, госпожа Мара.
Мара. А как девушка-то эта – красивая?
Живота. Министерская дочь! Как же не красивая!
Мара. Да скромная ли она?
Драга. Как же, как же. Не была бы скромной, так давно бы вышла замуж.
Мара. А она не старше нашего Милорада?
Живота. Старше, какие глупости! Дочь министра старше!
Драга. Я сейчас расскажу вам, как дальше буду действовать… Утром они увидят его на лекции, и уж тут-то я узнаю, понравился он или нет! (Встает.) Приду к вам и обо всем расскажу.
Живота. Очень хорошо!
Драга. А теперь до свидания, сватья, до свидания. (Прощается и уходит.)
Мара (провожает ее до дверей). До свидания, спасибо вам.
Живота (тоже провожает). Спасибо, заходите же, обязательно заходите!
Драга уходит.
Мара, Живота.
Живота (возвращается). Ну, слышала?
Мара. Где-то ему счастье написано?
Живота. Министерская дочь, ох, министерская дочь!
Мара. Хорошо, Живота, только… Как бы тебе сказать… как-то странно… ведь женатого женим.
Живота. Не он женат, а его имя.
Мара. Я спать не могу, целые ночи ворочаюсь с боку на бок. Все думала: вот будем радоваться, а что вышло – сноха, неизвестно какая, да и муж не знает ее, а тут еще и внук. И вместо того, чтобы его окрестили Милованом или Радованом, Доброславом, тут на тебе, Пепик!.. Стыдно и вслух-то сказать. Люди смеяться надо мной будут: «Мара, а что поделывает твой Пепик?»
Живота. Да, срам большой… Ох, ну и беда свалилась на мою голову!
Мара. Просто не верится… А адвокат ничего не сказал? Я все думаю, пусть Милорад пойдет в полицию да прямо так и скажет: «Какой-то мошенник женился под моим именем, я не признаю этого…»
Живота. Нельзя, потому что полиция скажет: «Ага, иди-ка приведи этого мошенника». И начнут
Мара. Но зачем же женщину бить?
Живота. Чтобы было оскорбление. А оскорбление – повод для развода. Так и адвокат сказал.
Мара. Милорад не согласится.
Живота. Тогда пусть она согласится залепить ему по щеке – и это оскорбление.
Мара. Что ты, что ты! Гораздо умнее будет, как говорит Благое. Мы при свидетелях обвиним ее в измене.
Живота. Дура, кто же при свидетелях изменяет.
Мара. Благое говорит, если Милорад не согласится ее ударить, то, может быть, согласится поцеловать ее.
Живота (убежденно). Согласится. Уж я своего сына знаю. На это-то он согласится.
Мара. Вот Благое и говорит: «Как только они останутся одни, Милорад ее поцелует, а в это время из другой комнаты выскочит свидетели – и их прямо в суд».
Живота. А что же в суде будем делать?
Мара. Обвиним ее в измене!
Живота. Ха, вот как… Видно, что ты сестра Благое. И ума у вас поровну.
Мара. Но почему же?
Живота. Забыла ты, что ли, ведь Милорад ее законный муж. В обвинении напишут: «Поскольку моя законная жена меня поцеловала, я обвиняю ее в измене и требую развода».
Мара (удивленно). Ох, как все перепуталось, я уж и голову совсем потеряла.
Милорад, те же.
Милорад (держит в руках газету). Это что же такое?
Живота. Где?
Милорад. Да вот, в газете написано, будто я буду читать лекцию и что доктор Райсер будто бы специально из-за этой лекции приехал.
Живота. Раз пишут в газете, значит, правда.
Милорад. Что правда?
Живота. Да что приехал доктор Райсер.
Милорад. Но зато неправда, что я буду читать лекцию.
Живота (Маре). Вот видишь, каков а? (Милораду.) Ты слушай, что тебе говорят.
Милорад. Какая лекция, о чем?
Живота. Вот тебе лекция написана. (Дает ему рукопись.)
Милорад. Оставь для себя. Мне она не нужна.
Живота. Я тебя прошу. Это вопрос твоего счастья! (Маре.) Ну скажи ты ему, чего нос-то повесила?
Мара. Что же говорить-то? Ребенок разумный, он тебя послушает.
Живота. И не только вопрос твоего счастья, а и чести, понимаешь, моей чести!
Милорад. А вот как, когда встает вопрос о вашей чести, я должен ее спасать, а когда моя честь бывает задета, вы и слышать не хотите. (Маре.) Вчера просил его дать мне десять тысяч динаров, так он и слушать не стал.