Да будет Человек (Fiat Homo) (Песнь для Лейбовица, Часть 1)
Шрифт:
В монастыре началось всеобщее ликование. Дом Аркос, постаревший и сильно сдавший, вызвал к себе брата Френсиса и прошамкал:
– Его святейшество приглашает нас в Новый Рим на церемонию. Готовься к отъезду.
– Я, господин?!
– Ты. Поедешь один. Брат аптекарь запрещает мне ехать, а отцу приору нельзя оставлять монастырь, пока я болею... И не вздумай бухаться в обморок, ворчливо добавил дом Аркос.
– Я-то думаю, что твои заслуги явно переоценили, и все из-за того, что суд счел дату смерти Эмили Лейбовиц доказанной. В общем, его святейшество прислал тебе
– Его с-с-святейшество?..
– дрожащим голосом переспросил Френсис.
– Да. И вот еще что. Мы отправляем в Ватикан ту синьку. Но как бы ты отнесся к тому, чтобы отвезти в дар его святейшеству свою разукрашенную копию?
– У-у, - только и смог промычать в ответ Френсис.
Настоятель ободрил его, благословил, назвал "добрым простаком" и отправил собирать в дорогу узелок.
10
Путешествие в Новый Рим занимало по меньшей мере три месяца, а то и значительно дольше, - это зависело от расстояния, которое Френсис успеет проехать, прежде чем неизбежная встреча с грабителями оставит его без осла. Монах поедет один, без оружия. Кроме реликвии и прекрасной копии, он возьмет с собой узелок на палке и чашу для подаяния. Френсис молил Бога, чтобы грабители не тронули синьку и копию, ведь попадаются же незлые разбойники, которые забирают у путников лишь ценное, оставляя жертве жизнь и личные вещи. Не все, правда, настолько милостивы.
На всякий случай брат Френсис прикрыл один глаз черной повязкой. Крестьяне - народ суеверный и очень боятся дурного глаза. Вооружившись таким образом, монах отправился в путь согласно повелению Святого Владыки, Святейшего Государя и Правителя, папы Льва XXI.
Прошло почти два месяца, прежде чем Френсис встретил своих грабителей. Это случилось на лесистом склоне, вдали от обитаемых мест, если не считать Долины выродков, находившейся в нескольких милях к западу, за перевалом. Там, спрятавшись от мира, словно колония прокаженных, жила община генетических уродов. Некоторые из подобных поселений были под эгидой церкви, но Долина выродков не относилась к их числу.
Еще несколько веков назад там осели уроды, чудом избежавшие смерти от рук лесных дикарей. Численность их все время пополнялась за счет корявых и убогих, которые сползались в долину, спасаясь от людей. А некоторые из выродков могли размножаться. Чаще всего их дети тоже рождались мутантами. Многие умирали в младенчестве.
Но временами мутация отступала, и тогда ребенок двух выродков вдруг оказывался нормальным. Бывало и так, что нормальным отпрыск был только внешне, уродство поселялось в его душе, лишенной чего бы то ни было человеческого.
Грабитель, подстерегший брата Френсиса, не был похож на урода. Тем не менее появился он из Долины выродков, это стало ясно, когда из-за куста, росшего на склоне, что нависал над тропой, высунулись две фигуры, укутанные в клобуки. Видения заулюлюкали и погрозили монаху луками. С такого расстояния было не очень видно, но Френсису показалось, что один сжимал лук слишком большим количеством пальцев, а у второго было два капюшона. Впрочем, монах так и не разглядел, в самом ли деле у выродка две головы.
А главный грабитель стоял прямо на тропе. Он был мал ростом, но массивен, как бык, с гладко выбритым черепом и гранитными челюстями. Широко расставив ноги, разбойник преградил монаху путь; могучие руки были сложены на груди. Брат Френсис увидел, что грабитель не позаботился даже вынуть нож из-за пояса, а другого оружия у него, похоже, и не было. Громила поманил монаха пальцем. Тот натянул поводья и остановился - до разбойника оставалось ярдов пять десять. Тогда один из "папских племянничков" пустил стрелу, которая вонзилась в землю под ослиным хвостом. Глупое животное само понеслось вперед.
– Слезай, - коротко приказал грабитель.
Осел встал как вкопанный. Френсис откинул капюшон, чтоб видна была повязка на глазу. Потом дрожащей рукой коснулся ее и начал отодвигать.
Разбойник откинул голову и захохотал так гулко, что, по мнению монаха, подобный звук мог вырваться лишь из глотки Сатаны. Френсис прочитал молитву, изгоняющую дьявола, но на грабителя она не подействовала.
– Придумали бы что-нибудь новое, шуты чернорясые, - рыкнул злодей.
– А ну слезай!
Брат Френсис улыбнулся, пожал плечами и без лишних слов слез. Грабитель занялся ослом - похлопал по бокам, осмотрел зубы и копыта.
– Жрать? Жрать?
– заорал со склона один из укутанных.
– На этот раз нет, - пролаял грабитель.
– Слишком щуплый.
Брат Френсис не был окончательно уверен в том, что они говорили об осле.
– Добрый день, сударь, - вежливо сказал монах.
– Вы можете взять осла. Думаю, что прогулка пешком будет мне только полезна, - он снова улыбнулся и тронулся с места.
Прямо перед ним в дорогу воткнулась стрела.
– Хватит!
– заревел грабитель и обернулся к Френсису.
– Раздевайся. И давай-ка посмотрим, что там у тебя в свертке и в узелке.
Брат Френсис дотронулся до чаши для подаяния и беспомощно развел руками. Этот жест только вызвал новый приступ ядовитого смеха.
– Такие горшки для милостыни я тоже уже видел. Последний раз тут проходил один с чашкой, так у него в сапоге оказалось полмеры золота. Давай раздевайся.
Брат Френсис, не имевший сапог, с вновь проснувшейся надеждой показал свои сандалии, но грабитель нетерпеливо отмахнулся. Монах развязал узелок, высыпал содержимое и начал раздеваться. Грабитель прощупал его одежду, ничего не нашел и швырнул ее обратно. Френсис благодарно вздохнул: он ведь уж было совсем приготовился, что останется голым посреди дороги.
– А теперь давай-ка другой сверток.
– В нем лишь документы, сударь, - запротестовал монах.
– Они не представляют никакой ценности ни для кого, кроме владельца.
– Открывай.
Брат Френсис молча открыл сверток, развернул синьку и разукрашенное посвящение Лейбовицу. Золотые узоры и цветные виньетки ослепительно вспыхнули на солнце, пробивавшемся сквозь листву. У грабителя отвисла челюсть. Он тихонько присвистнул.
– Во красотища! Моя баба эту штуку на стенку повесит!