Да, мой повелитель!
Шрифт:
Я и сама не заметила, как Мехмет перешел на ноги. Разминал одеревеневшие за день икры, а я чуть не плакала от облегчения.
— О, Боже… — тихо шептала я, прикрыв глаза. — Да… Ты лучший, Мехмет, лучший! Еще немножко под коленкой! Вот так…
— Не помню, чтобы в твои обязанности входили шоу для туристов, — раскатом грома прозвучал где-то над нами угрожающий голос.
Чертов Серкан… Интересно, он все-таки сын владельца отеля — или прямой потомок самого сатаны? Когда он уже, наконец, явит миру свой истинный облик? Рога, копыта, острые клыки и прочую атрибутику?
Мехмет отскочил от меня, будто у него над ухом
— Ты мне нужна, — недовольно сообщил Серкан, сослав Мехмета в вечернюю темноту.
О, что-то новенькое! Может, он сейчас признается, что все это время изнывал от любви ко мне, страдал от ревности, а потому вел себя, как последняя скотина? Извинится, конечно, а потом, получив вежливый, но хладнокровный отказ, отправит домой на ближайшем рейсе?
— Иди убери в моем номере, — развеял он в прах мои радужные мечты.
Я чуть не расхохоталась. Знал бы он, какие мысли минуту назад были у меня в голове…
— Да, Серкан бей.
Встать с шезлонга было тяжело, но я, кряхтя и корячась, все же справилась с этой задачей. Я понимала, что уборка еще одного номера меня наверняка доконает, но не могла же я дать Серкану лишний повод позлорадствовать! С трудом переставляя ноги, как человек, который восстанавливается после множественных переломов, я побрела к домику, на который указал гнусный истязатель.
Серкан наблюдал за мной с неприкрытым изумлением. Кажется, он плохо себе представлял, как тяжело живется в рабстве.
— Если ты устала, я позову кого-то еще, — произнес он неожиданно.
«Да! Умоляю! Только не я!» — чуть не вырвалось у меня.
К счастью, я слишком хорошо изучила этого типа. Показать слабость врагу? Просить о пощаде, когда он только этого и ждет? Не дождется!
— Нет, Серкан бей, — ответила я у самого входа в домик. — Массаж Мехмета мне очень помог.
Если до этого момента Серкан и испытывал ко мне какое-то сочувствие, то теперь от него не осталось и следа. Его верхняя губа дернулась, будто кто-то подцепил ее на рыболовный крючок, и Серкан распахнул передо мной дверь. Или, правильнее будет сказать, врата в ад.
Внутри меня ожидали работы таких масштабов, по сравнению с которыми третий этаж главного корпуса курил в сторонке. Нет, мой босс не устроил разгром, не запачкал грязью стены, полы и потолки. И даже не высморкался в шторы. Передо мной стояли чемоданы с вещами, бесчисленные полчища долбанных чемоданов, которые я должна была разобрать по шкафам. А еще говорят, что женщины берут с собой слишком много одежды… Те, кто так думает, просто незнаком с Серканом Озтюрком.
Мало того, у хозяина всего этого ассортимента, обнаружилась целая масса пунктиков, излечить от которых может не каждый психоаналитик. То — разложи по цветам, это — по размерам, здесь должны быть носки, ремни — там. И только аккуратно свернутыми колечками!
Взорвав мне мозг своим инструктажем, Серкан удалился в ванную. И фраза «Я пока приму душ» была лучшим из того, что я от него вообще слышала за все это время. Потому что она означала, что он не будет стоять надо мной, сверлить своим взглядом и доставать комментариями на тему моего аморального облика.
Я принялась развешивать костюмы и рубашки, — решила начать с большого и
Когда обувь и аксессуары закончились, я, тяжко вздохнув, приступила к трусам. Вот казалось бы: ничего такого. Обычное хлопковое белье, никаких стрингов в форме ушастого слоника с длинным хоботом. Но всякий раз, стоило мне прикоснуться к вещи, я невольно представляла, какое именно место она прикрывала у Серкана, и меня будто током било. Может, и стоило переспать с ним еще тогда, в самом начале отпуска? Выпустила бы пар, и эротические сны не доконали бы меня в ночь отлета. Была бы сейчас в Москве. Загорелая, довольная… Удовлетворенная. Такие вещи лучше выбивать клин клином, чтобы спокойно идти дальше. Если бы я только знала, что он — не охотник за наживой… Да даже если бы он был альфонсом — какая разница? Я ведь не из тех, кто после секса теряет разум и отписывает на искусного любовника все свое имущество! В конце концов, почему мужикам можно заводить ни к чему не обязывающие интрижки, а девушкам — ни-ни?! Вот из-за таких глупых предрассудков я и оказалась в глубокой заднице…
— Присматриваешь себе сувенир? — выдернул меня из размышлений насмешливый голос.
Я даже не сразу сообразила, что ответить: стояла посреди комнаты, сжимая трусы Серкана и мечтательно таращилась в никуда. Господи, вот позорище…
— Нет, — я поспешно сложила «сувернир» и зашвырнула поглубже в ящик. — Просто надеялась, что вы поскользнулись в душе и разбили себе голову, босс.
— Вот как… — Серкан прошел по комнате и достал из комода те самые трусы, что я только что убрала. — Значит, представляла меня в душе?
— Ага. И фантазия про ваши мозги на кафеле мне особенно понравилась.
Я старалась выглядеть максимально равнодушной, но это было почти нереально: Серкан стоял в полуметре от меня. Мокрый, полуобнаженный… Полотенце едва держалось на бедрах, узкая полоска темных волос спускалась от пупка в то место, о котором приличной девушке лучше не думать. Я ощущала запах шампуня, смотрела, как завороженная, на капли воды, что стекали по загорелой коже, оставляя извилистые влажные дорожки. Серкан словно нарочно издевался надо мной: поднял руку, провел по волосам, отчего мышцы на его груди напряглись, привлекая к себе внимание.
Ну почему, почему у него нет каких-нибудь ужасных физических изъянов, чтобы проще было его ненавидеть?! Меня бы устроили банальные прыщи, шрамы или, на худой конец, мохнатая, как у орангутана, грудь. На пляже полно было таких мужиков — и у меня даже мыслей пикантных не возникло. А тут… Вот вы представьте, что год сидели на жесткой диете, — гречке с капустой, скажем, а потом вам принесли кусок шоколадного торта. С пышными влажными коржами, нежнейшим маслянистым кремом и таким толстым слоем глазури, что так и хочется обмакнуть палец и с наслаждением облизать…