Да поможет нам Босс
Шрифт:
– Уважаемая, – вдруг слышит она справа от себя. – Мы с вами раньше нигде не встречались?
Поморгав своими теперь постоянно слезящимися глазами с поредевшими ресницами, безнадежно постаревшая Мариша смотрит в ту сторону. Встречается глазами с тем самым стариканом, который занял ее любимую лавочку, и понимает: вот он, принц! Седой, морщинистый, но принц! Наконец-то! Явился!!!
Дальше воображение Мариши само не знало, как поступить. Картинка как бы раздвоилась. На одной осатаневшая от долгого ожидания Мариша лупасила клюкой своего слегка подзадержавшегося и постаревшего в пути к ней любимого мужчину и потом вызывала ему «Скорую помощь» и везла в больницу. А на другой падала в его объятия. Но так как к старости располнела до полутора центнеров, то дальше они опять же двигались прямым ходом в больницу.
Очнулась Мариша оттого, что кто-то дергал ее за рукав.
– Мариша, ты в порядке?
Тата смотрела на нее в большой тревоге. И Мариша, оглядевшись по сторонам, не увидела ничего утешительного. Вокруг было полно народу, но при этом она была одна-одинешенька.
– Как все это грустно! – вырвалось у нее, и она (неожиданно даже для самой себя) разрыдалась.
Тата ее поддержала. А все окружающие кинулись утешать девушек, уверяя, что Эмин оставил после себя добрую память, а об этом может мечтать любой мужчина. И на небе он, конечно же, попадет в рай. Но ни Тату, ни Маришу это ни капли не утешило. Они упоенно рыдали, справляя похороны собственной неудавшейся личной жизни. А на Эмина, положа руку на сердце, им в этот момент было глубоко начхать.
Добрая Вартуш вознамерилась скормить обеим девушкам по успокоительной таблеточке. Но они яростно отказались. У Мариши были еще дела. А Тата заявила, что она и так ничего не соображает, хотя легче ей от этого не становится.
В общем, Мариша провела на поминках в общей сложности шесть часов. Но так и не дождалась появления Самвела. На «симку» из телефона Эмина, которую она держала постоянно включенной, сынуля тоже ни разу не позвонил. Звонили другие люди. Удивлялись, ужасались и вскоре появлялись на похоронах. А вот сын так и не объявился.
– Очень странно, – пожала плечами Татевик. – Сама не понимаю, почему Самвел не пришел.
– Не знать он, конечно, не мог?
– Не мог. Есть же у них с отцом какие-то общие знакомые. То есть были.
– И кто они? – оживилась Мариша.
– Я их не знаю, но они должны были сказать Самвелу о смерти отца.
Мысль об общих знакомых отца и сына так запала в голову Мариши, что она отправилась искать их, бродя вдоль поминальных столов и знакомясь со всеми подряд. К этому моменту Мариша уже порядком захмелела. На столе помимо виноградного деревенского вина в огромных, оплетенных соломой бутылях стояла также водка и самогон. И Марише чудилось, что изрядная толика спирта была добавлена и в вино. Иначе с чего бы ее так развезло?
О том, что опьянела она потому, что выпила почти полтора литра вина, находясь под жарким солнцем, Мариша не подумала. У нее было дело поважней. Она упорно знакомилась со всеми мужчинами подряд, надеясь обнаружить среди них того, кто выведет ее на след Самвела. К ее радости, все мужчины охотно шли ей навстречу. Знакомились, обнимались и даже целовались в честь такого счастья, которое им наконец-то выпало в жизни. И каждый мужчина в момент знакомства с Маришей говорил какой-нибудь тост. Что-нибудь о том, что даже среди темного неба иной раз суждено увидеть светлое солнышко.
Разумеется, после того, как ее в очередной раз назвали солнцем, которое озаряет унылую пустыню, превращая ее в чудесную цветущую страну, Мариша просто не могла отказаться и не выпить. И в результате к концу вечера уже плохо понимала, что происходит. Но одно она помнила точно: ее ждет Юлька. Ждет, чтобы идти на задержание коварного Саркиса.
– Ну ладно, – наконец решила Мариша, которая уже поняла, что никто из присутствующих много дней не видел Самвела и понятия не имеет, где его искать. – Хорошие вы все люди. И хорошо с вами. Но, пожалуй, я пойду.
Поднялся целый хор протестующих мужских голосов.
– Надо, надо, – отнекивалась Мариша. – Дела.
До такси Маришу отправилась провожать целая толпа. Каждому провожающему разомлевшая Мариша дала номер своего телефона. И слезно просила у окружающих ее мужчин, как только они разузнают о Самвеле хоть крупицу информации, немедленно позвонить ей. Все обещали. И Мариша не сомневалась, что в самом деле позвонят. Но вот насчет Самвела они будут звонить или по другому поводу, это еще большой вопрос.
Оказавшись в такси, Мариша счастливо улыбалась. Дело было сделано. И она отправлялась в обратный путь. И пусть сгодня она и не познакомилась с мужчиной своей жизни, но зато познакомилась с кучей других, которые, казалось, были готовы носить ее на руках. Под эти приятные мысли Мариша сама не заметила, как задремала.
Глава пятнадцатая
А вот пробуждение было малоприятным. Начать с того, что Мариша не понимала, где находится. Дорогу от Абовяна до Еревана она за эти дни изучила досконально. И такой полянки она на ней не помнила. Кроме того, теперь в машине находилось сразу двое мужчин. Один был тот самый таксист, которому она доверила свою молодую и такую (как сейчас ясно понимала Мариша) прекрасную жизнь. А вот второй мужчина был ей незнаком.
И если уж говорить честно, Марише бы и не хотелось с ним знакомиться. Не в ее он был вкусе. Какой-то весь заросший. Черная редкая щетина уродливо топорщилась на его щеках. Весь какой-то рыхлый, и кожа на нем висела неряшливыми, неприятными складками. Словно она ему досталась на два размера больше, чем нужно.
Оба мужчины разговаривали между собой. Но едва только Мариша зашевелилась, как они замолчали и, дружно повернув головы, уставились на нее.
– Что? – поежилась под их взглядами Мариша, которую внезапно пробрал озноб.
Она вдруг поняла, что вряд ли кто-то из ее новых друзей, с которыми она познакомилась на похоронах, соблаговолил запомнить номер машины, на которой она укатила в неизвестность. А вот Георг, совсем некстати подумалось Марише, он бы точно запомнил. И записать не поленился бы. А потом еще и позвонил бы десять раз, чтобы проверить, добралась ли она до места назначения в целости и сохранности. А самое вероятное – просто не отпустил бы ее в сомнительной машине с еще более сомнительным водителем.