Да, та самая миледи
Шрифт:
Я достала батистовый платочек, промокнула им ухо, сложила и спрятала в корсаж. Подняла глаза к небу и кротко вздохнула:
– Боже, Боже! Прости этому человеку, как я ему прощаю!
И в самом деле, вошел без стука, своими бестолковыми словами испортил такой чудный день и после этого думает, что не получит щелчок по носу.
Дорогой брат, узнав, что я его прощаю, побагровел.
– Да молись, проклятая! – завопил он дурным голосом. – Твоя молитва тем более необходима тебе, что ты, клянусь в этом, находишься
А вот душка д'Артаньян простил мне свои грехи. Он великодушнее Вас, лорд Винтер…
Дорогой брат, набычившись, бросил взгляд на мою шею, словно прикинул, что для нее лучше – петля или топор. Затем круто развернулся и направился к выходу.
Проводив его взглядом, я увидела, как от полуотворенной двери отшатнулся силуэт человека, похожий на лейтенанта. Фельтон, видимо, хочет инкогнито присутствовать на нашей встрече.
Ну что же, Бог в помощь, подсматривай незаметно.
Когда Винтер перешагнул через порог, я упала на колени и принялась громко молиться.
– Боже, Боже! Боже мой! – проникновенно произносила я. – Ты знаешь, за какое святое дело я страдаю, так дай мне силу перенести страдания…
Дверь неслышно отворилась. Я продолжала:
– Боже карающий! Боже милосердный! Неужели ты позволишь осуществиться ужасным планам этого человека?..
Только после этих слов я сделала вид, что услышала шаги, вскочила и обернулась.
– Я не люблю мешать тем, кто молится, сударыня, – сказал Фельтон. – А потому умоляю Вас, не беспокойтесь из-за меня.
– Почему Вы думаете, что молилась? – возразила я. – Вы ошибаетесь, я не молилась. ,
– Неужели Вы полагаете, сударыня, что я считаю себя вправе препятствовать созданию повергаться к стопам Создателя? Сохрани меня Боже! К тому же виновным приличествует каяться. Каково бы ни было преступление, преступник священен для меня, когда он молится.
Вот сейчас, дорогой лейтенант, Вы получите небольшой образец очень любимой Его Высокопреосвященством риторики:
– Виновна я! – печально улыбнулась я. – Виновна! Боже, ты знаешь, так ли это? Скажите, что я осуждена, это будет справедливо, но Вам известно, что Господь Бог любит мучеников и допускает, чтобы иной раз осуждали невинных?
– Преступница Вы или мученица – ив том, и в другом случае Вам надлежит молиться, – сказал Фельтон. – И я сам буду молиться за Вас.
– О, Вы праведник! – рухнула я опять на колени у его ног. – Выслушайте, я не могу больше скрываться перед Вами, потому что боюсь, что у меня не Хватит сил в ту минуту, когда мне надо будет выдержать борьбу и открыто исповедать свою веру. Выслушайте же мольбу отчаявшейся женщины! Вами злоупотребляют, сударь, но не в этом дело – я прошу Вас только об одной милости и, если Вы мне ее
Необходимость самостоятельно принять решение снова испугала Фельтона.
– Поговорите с моим начальником, сударыня! – ответил он. – Мне, к счастью, не дано права ни прощать, ни наказывать. Эту ответственность Бог возложил на того, кто выше нас.
Бог наделил нас способностью иметь голову на плечах и свободную волю, хоть это обошлось и Ему, и нам в очень дорогую цену.
– Нет, на Вас, на Вас одного! – горячо возразила я, обливаясь слезами. – Лучше Вам выслушать меня, чем способствовать моей гибели, способствовать моему бесчестью.
– Если Вы заслужили этот позор, сударыня, – советовал мне сверху, с высоты своего роста смущенный Фельтон, – если Вы навлекли на себя это бесчестье, надо претерпеть его, покорившись воле Божьей.
– Что Вы говорите? – стиснула я руки перед грудью. – О, Вы меня не понимаете! Вы думаете, что, говоря о бесчестье, я разумею какое-нибудь наказание, тюрьму или смерть? Дай Бог, чтобы это было так! Что мне смерть или тюрьма?!
– В таком случае я совсем не понимаю вас, сударыня, – совсем испугался и растерялся Фельтон.
– Или делаете вид, что не понимаете, – понимающе улыбнулась ему сквозь слезы я.
– Нет, сударыня! – уязвленный сомнением в моем голосе возразил Фельтон. – Клянусь честью солдата, клянусь верой христианина!
– Как! Вам неизвестны намерения лорда Винтера относительно меня? – строго и с вызовом посмотрела я в его глаза (вообще-то делать это, стоя перед человеком на коленях, довольно сложно…).
– Нет, неизвестны, – даже замотал головой Фельтон.
– Не может быть! – почти крикнула я. – Ведь Вы его поверенный!
– Я никогда не лгу, сударыня! – оборонялся Фельтон.
– Ах, он так мало скрывает свои намерения, что их нетрудно угадать! – продолжала настаивать я.
– Я не стараюсь ничего отгадывать, сударыня, – привел несокрушимый довод всех служак Фельтон. – Я жду, чтобы мне доверились, а лорд Винтер кроме того, что он говорил при Вас, ничего мне больше не доверял.
– Значит, Вы не его сообщник? – вглядывалась в его глаза я. – Значит, Вы не знаете, что он готовит мне позор, в сравнении с которым ничто все земные наказания?
– Вы ошибаетесь, сударыня, – покраснел Фельтон. – Лорд Винтер не способен на такое злодеяние.
Интересно, а о чем он подумал?
– Друг низкого человека на все способен, – с нажимом сказала я.
– Кого Вы называете низким человеком?
– Разве есть в Англии другой человек, который заслуживал бы такое название? – с усмешкой ответила я вопросом на вопрос.
Сейчас узнаем, кто в Англии хуже всех…
– Вы говорите о Джоне Вилльерсе? – воскликнул Фельтон, сверкая глазами.