Да здравствует ворон!
Шрифт:
– Все бесполезно. Бесполезно, бесполезно, – словно пропел он хриплым стариковским голосом, который неприятно царапал уши.
Молодой господин молча смотрел на обезьяну.
– Что за взгляд? Ты, кажется, готов сопротивляться? – обезьяна весело захихикала.
Ямагами, который погубил их друзей, оказался просто ребенком, но эта обезьяна выглядела как-то странно. Неестественно. Было в ней что-то жуткое, будто она с легкостью переступила ту черту, которую живым существам переступать нельзя.
– Теперь уже поздно, что бы вы ни делали.
Обезьяна явно забавлялась, и молодой господин ответил сдавленным голосом:
– Если это все, что ты хочешь сказать, уходи. Сейчас все складывается иначе, чем в прошлый раз. У тебя не выйдет так легко настроить Ямагами против нас.
– А это мы еще посмотрим.
Обезьяна вдруг замолчала. К входу, где она стояла, подошла посвященная и Ямагами. У их ног крутился белый песик, которого Масухо-но-сусуки до сих пор не замечала.
Когда обезьяна увидела собачку, на ее виске дрогнула жилка. Она поприветствовала божество и быстро вышла, а девочка, наоборот, шагнула внутрь. Молодой господин обменялся с ней несколькими словами, и лицо его просветлело.
– Они говорят, что попробуют еще раз.
Судя по горькому опыту, рассчитывать было не на что, и все же само желание Ямагами исцелить больного вселяло слабую надежду.
Его Высочество вместе с телохранителями отошли к стене. Посвященная же осталась, стоя прямо за спиной божества. Ямагами засучил рукава и глубоко вздохнул. Потом он с еще более серьезным видом, чем раньше, протянул руки к Сумио. Когда мальчик начал молиться об исцелении ран, воздух снова сгустился.
Даже Масухо-но-сусуки ясно видела, что Ямагами искренне старается. На лбу у него выступил пот, вокруг пальцев затрещали бело-голубые искорки.
Однако раны Сумио ничуть не изменились. Девочка, словно пытаясь подбодрить Ямагами, подошла к нему, но тот уже чуть не плакал. Напряжение внезапно исчезло из воздуха. Божество опустило руки. Масухо-но-сусуки хотелось крикнуть ему: «Не сдавайся!» – но она и сама поняла, что ничего не выходит.
Видимо подумав о том же, посвященная преклонила колени, словно прося прощения, и тоже протянула руки к Сумио. И в этот миг все изменилось. Раздался грохот – будто в центре зала лопнул стеклянный шар, сдерживавший внутри ветер. Казалось, они попали в гигантский водоворот. Застоявшийся воздух разом очистился, точно их облили невидимым потоком воды.
На один миг сумрачная каменная пещера словно оказалась на дне озера, под слоем голубой воды. Откуда-то поднялись пузырьки, светясь белым, и устремились к центру зала, щекоча руки и ноги. Они двигались к Сумио.
Раненый изогнулся под давлением искрящейся пены. Масухо-но-сусуки затаила дыхание, испугавшись, что ему больно, но прекрасный сон тут же прервался. Она очнулась, а вокруг была все та же пещера. Однако дышать явно стало легче. Воздух полегчал. Вонь от ожогов, уже ставшая привычной, исчезла.
Поняв это, девушка бросилась вперед. Растолкав все еще застывших от изумления Ямаути-сю, она подскочила к Сумио, рядом с которым стояли Ямагами и та девочка. Дрожащей рукой Масухо-но-сусуки подняла повязки – под ними виднелась розовая кожа. Не сочилась из ран дурно пахнущая жидкость, дыхание больного успокоилось. Она сняла бинты с лица – шрамы остались, но боль уже не искажала его черты: это было лицо спокойно спящего юноши.
Теперь все будет в порядке. Он будет жить. Как только в ее голове мелькнула эта мысль, из глаз, не останавливаясь, полились слезы – но уже совершенно по другой причине, чем раньше.
Сумио исцелился не благодаря Ямагами, его вылечила простая человеческая девочка. Никто не мог в это поверить – ни молодой господин, ни она сама, но сомневаться не приходилось, ведь все видели, как она это сделала.
Осознавая, что посвященная ее не поймет, Масухо-но-сусуки тем не менее, как в бреду, до самого своего ухода повторяла: «Спасибо, спасибо!» Девочка терялась и смущалась, но больше всех радовался ее исцеляющим способностям Ямагами. Неотступно следуя за ней, он, словно маленький ребенок, весело подпрыгивал и резвился. Вдруг он окликнул уже собравшуюся уходить Масухо-но-сусуки:
– Ты ведь поблагодарила Сихо?
Девушка удивилась, услышав из уст божества родную речь.
– Я… Да, конечно.
– Ты собираешься отплатить ей за ее благодеяние?
Видимо, он считал словесную благодарность недостаточной. Молодой господин и Ямаути-сю заметно напряглись, но Масухо-но-сусуки, не колеблясь, кивнула. Она ведь сама сказала, что выполнит все, если только он спасет Сумио. К тому же девушка совершенно не боялась божества.
– Да, собираюсь, – ответила она.
Ужасно довольный Ямагами тут же приказал:
– Тогда с завтрашнего дня можешь приходить на священную землю. Будешь прислуживать Сихо!
– Нет! Я не могу позволить! – настойчиво повторял Акэру.
Они все вместе вернулись в Сиондзи. Сначала все обрадовались, увидев, насколько улучшилось состояние Сумио. Но когда Масухо-но-сусуки приготовилась в тот же день отправиться обратно, Акэру не поверил своим ушам.
Она уложила вещи и уже направлялась на посадочную платформу к коням, когда брат вышел во двор и попытался ее остановить.
– Я был против, даже когда ты пошла в первый раз. А теперь ты надумала там жить?! Да я ни жив ни мертв от страха! – причитал он. – Этот Ямагами еще совсем недавно был чудищем! Ты что, забыла, что это он убил тех Ямаути-сю, погубил Сигэмару?! Стоит тебе сделать неверный шаг – он убьет и тебя, сестрица!
– Пожалуйста, еще не поздно передумать! Если им нужна прислужница, я сама туда пойду! – вторила ему Кикуно, на которой тоже лица не было.
– Правильно! Сестрица, нет никакой необходимости тебе отправляться туда! Мы найдем сколько угодно женщин тебе на замену!