Дафнис и Хлоя
Шрифт:
Военачальник Метимнийцев, проплыв десять стадий, решил дать отдых воинам, утомленным вылазкой. Заметив мыс, выдававшийся в море, и образовавший двумя концами полукруг, подобие нового месяца, где воды были спокойнее, чем в гавани, велел он спустить якорь, в некотором расстоянии от берега, опасаясь, чтобы приморские жители не произвели нападения на корабли; потом предоставил Метимнийцам отдыхать и забавляться на свободе. Так как все у них было в изобилии, благодаря добыче, — начали они пить, веселиться и праздновать победу. Но к тому времени, когда наступили сумерки, и ночь положила конец празднику, — земля сделалась как бы огненной, по воде издалека послышался шум весел, как будто приближался многочисленный флот. Они стали звать военоначальника, трубили
После ночи, проведенной в таком беспокойстве, наступил день, еще более страшный, чем ночь. На рогах у козлов и коз Дафниса появились гирлянды плюща с гроздьями ягод. Овцы и бараны Хлои завыли, как волки. Голову самой пастушке увенчала сосновая зелень. И на море творились чудеса не меньшие; хотели поднять якорь — не могли; когда погружали в воду весла, чтобы грести — они ломались; дельфины, выскакивая из волн и ударяя хвостами о корабли, расшатывали скрепы. На вершине обрывистого утеса, которым увенчан был мыс, слышалась флейта Пана: звуки были не сладкие и нежные, подобные звукам свирели, а наводили ужас, подобно грому воинской трубы. Флот объят был смятением; матросы хватались за оружие и спрашивали, где враг. Ожидали с нетерпением ночи, надеясь отдохнуть. Те, у кого ум еще был не совсем помрачен, поняли, что эти чудеса происходят от бога Пана, гневного и мстящего. Но никто не мог догадаться о причине этого гнева, потому что среди добычи, награбленной ими, не было ничего посвященного Пану. Наконец, около полудня, когда военачальник уснул тоже не обычным, а чудесным сном, сам Пан явился ему и сказал:
— О святотатцы! нечестивейшие из людей! кто побудил ваши безумные сердца к столь великому буйству? Вы опустошили поля, любезные нам; похитили стада быков, овец и коз, посвященные нашим заботам; отторгли от жертвенника отроковицу, которую бог любви избрал, дабы на ней явить пример своих милостей. Не уважили вы Нимф, ни меня, меня — бога Пана! Но с такою добычей не видать вам города Метимны, не избегнуть свирели моей, которая наводит трепет на ваши сердца. Я потоплю вас, отдам на съедение рыбам, если вы тотчас же не возвратите Нимфам и Хлои, и стада ее, овец и коз. Встаньте же, высадите на берег молодую девушку со всем, что ей принадлежит. Тогда я буду сопутствовать вашему плаванию, буду сопутствовать Хлое благовеющими ветрами.
Пораженный сновидением, Брияксис (так звали стратега) внезапно пробудился, созвал корабельных начальников и приказал искать Хлою среди пленников. Они скоро нашли ее и привели к нему, ибо она сидела, увенчанная сосновою зеленью. Догадываясь по этому знаку, что сновидение относится к ней, он взял ее на собственный корабль и высадил на берег. Только что коснулась она земли, как снова с вершины скалы послышались звуки флейты; но теперь уже не было в них ничего враждебного; флейта играла сельскую песню, подобную тем, с которыми пастухи водят стада на пастбище. Тотчас же овцы бросились на берег с корабля по лестнице, не спотыкаясь, в стройном порядке, козы — с еще большею легкостью, потому что они привыкли лазить по горам.
Потом стадо окружило Хлою, образовало подобие хора, прыгая, блея, как бы изъявляя радость. А в это же время стада других пастухов, козы, овцы, коровы, оставались спокойно на дне корабля, как бы чуждые призыву флейты. Пока все, удивляясь, прославляли Пана, чудеса еще более дивные появились на море и суше: корабли Метимнийцев сдвинулись и поплыли прежде, чем якори были подняты; дельфин, прыгавший по волнам, предшествовал кораблю военачальника. А перед стадами слышалась тихая музыка Пановой флейты; овцы и козы шли и паслись, очарованные звуками.
Был час, когда вторично, после полудня, выгоняют стада на пастбище. Дафнис, с высокого места, откуда открывался вид на далекие поля, заметив стадо и Хлою, воскликнул громким голосом: «О Нимфы! О Пан!» сбежал вниз на равнину, бросился в объятия Хлои и упал, теряя сознание. Когда, после многих усилий, поцелуями и ласками она привела его в чувство, оба пошли к старому буку, на обычное место и, усевшись под тенью, он спросил ее, как удалось ей бежать от врагов. Она рассказала ему подробно: гирлянды плюща вокруг козлиных рогов, волчий вой овец, сосновый венец на ее голове, огонь на земле, шум на море, флейту Пана, по очереди певшую то брань, то мир; ужасы ночи, неведение дороги, песнь, которая указывала путь. Дафнис, видя в этом помощь Пана и совершение того, что предсказали Нимфы в сновидении, рассказал ей, в свою очередь, все, что видел и слышал, и как умирающего от скорби возвратили его Нимфы к жизни. Потом послал ее за Дриасом, Ламоном и всем необходимым для жертвоприношения. Сам же в это время выбрал лучшую в стаде козу, обвил ей рога плющом, на подобие того, как все стадо явилось неприятелю, пролил молока между рогами, заколол козу в жертву Нимфам, повесил, содрал кожу, посвятил ее богиням и прикрепил к скале.
Когда пришла Хлоя с домашними, Дафнис зажег огонь, сварил одну часть мяса, другую изжарил, предложил первые куски Нимфам и выпил в честь их кубок сладкого вина; потом сделал застольные ложа из мягких листьев. И все возлегли, чтобы есть, пить и веселиться. В то же время он следил за стадами, боясь, чтобы волк не наделал беды. Пропели пэан во славу Нимф, сочиненный пастухами былых времен. Когда наступила ночь, легли спать под открытым небом. На следующий день не забыли Пана. Увенчав сосновою зеленью красивейшего в стаде козла, отвели его к сосне, посвященной Пану. Здесь совершили возлияния, помолились Богу, закололи жертву, повесили и содрали кожу. Сварив и изжарив мясо, положили куски по близости на лиственное ложе, по середине луга. Кожа, сельская жертва пастушьему богу, была подвешена за рога на ветвь сосны у изваяния. Сделав это, предложили Пану первые куски мяса, пролили большой кубок вина; Хлоя пропела гимне, Дафнис сыграл на флейте.
Возлегли и начали пир, когда случайно подошел волопас Филетас. Он принес богу Пану гирлянды цветов и гроздья, еще висевшие на широколиственной лозе. За ним следовал младший из его сыновей, Титир, мальчик светлокудрый и румяный, белый и резвый. Он шел, весело прыгая, как молодой козленок. Тотчас же встали, увенчали статую Пана, привесили жертвы к дремучим ветвям сосны; потом усадили гостей, приглашая разделить трапезу. Когда старики разгорячились от вина, явилось немало предметов для беседы и рассказов: говорили о том, как пасли стада во дни юности, как много раз спасались от морских разбойников. Один хвастал, что убил волка, другой, — что разве Пан играет на флейте лучше, чем он. Этим искусством гордился Филетас.
Дафнис и Хлоя стали ублажать и упрашивать волопаса, чтобы явил он образчик искусства, сыграл на флейте в честь того бога, которому флейта мила. Он согласился и хотя жалуясь, что старость уменьшила силу его дыханья, взял флейту у Дафниса. Но, пригодная отроку, оказалась, она малою для столь великого искусника. Филетас послал Титира за собственной флейтой в свой домик, отстоявший на десять стадий. Мальчик сбросил верхнюю одежду и побежал, легконогий, как детеныш лани. В это время Ламон предложил рассказать историю Пановой флейты, слышанную им от Сицилийского козьего пастуха, который взял, как плату за рассказ, флейту и козла.
«Некогда свирель, называемая Сирингой, была не свирелью, а молодою девушкой с благозвучным голосом. Она пасла коз, играла с Нимфами, пела также сладко, как теперь. И между тем, как она пасла коз, играла и пела, Пан подошел и хотел овладеть ею, обещая, что все козы понесут двойни. Она же посмеялась над его любовью и ответила, что не хочет любви ни козлиной, ни человеческой. Пан устремился к ней, чтобы овладеть ею насильно. Она убегает от его насильственных объятий. Запыхавшись от бега, прячется в тростник. Пан, в ярости, срезает стебли тростника, но не найдя в них девушки, догадывается о том, что случилось, выдумывает флейту и соединяет воском тростники неравные, образ неравной любви. И вот как прекрасная девушка превратилась в благозвучную Сирингу».