Далекая страна

Райс Питер

Один из таких законов касался теории точек гиперпространственного прыжка. И с тех пор, как зенит и надир нашли на космических картах свои законные места и были объявлены безопасными зонами, вся научная общественность единодушно признала правильность этой теории и с легким сердцем вернулась к своим повседневным делам.

Может быть, слегка близорукая, но зато чисто человеческая позиция.

К несчастью, чудовищные силы, некогда взорвавшие изначальную частицу космической материи, были неосведомлены о правилах и законах, придуманных человечеством. Время, пространство и масса продолжали изменяться и даже увеличиваться. Все эти три фундаментальных параметра до сих пор находятся в состоянии непрерывного преобразования.

Однако по меркам человеческой жизни эти процессы протекают невообразимо медленно. Период в сто тысяч лет, с тех пор как первый хомо сапиенс появился из небытия, — всего лишь одно мгновение в жизни Вселенной. Что бы ни утверждали различные теории, Вселенная представляла собой, по сути дела, мозаичное образование, в котором свои рифты и разломы разделяют мобильные плиты, медленно движущиеся сквозь субстанцию, названную, очевидно по недоразумению, пустым пространством. Один из таких космических рифтов в данный момент находился как раз вблизи так называемой Сэлфордской прыжковой точки. Любой объект, попадавший в эту зону, мгновенно, словно сквозь шестое измерение, перемещался на огромное расстояние. В случае удачи людям, находившимся на этом объекте, удавалось выжить только для того, чтобы убедиться, что они безвозвратно затеряны в совершенно неизвестной им части Вселенной. Если же им не везло и они погибали, их бренные останки просто терялись в необъятных просторах космоса. При любом исходе для невольных узников гиперпространства уже не было пути назад.

В своей капитанской рубке Уилсон Хартвэлл, капитан-командор «Рэйдена», наблюдал на экране дисплея, как его корабль приближался к точке «входа». После момента перехода управление кораблем теряло всякий смысл. Все навигационные расчеты были уже сделаны, оставалось лишь проверить их на практике.

В первом приближении гиперпространственный прыжок напоминал переход из одной комнаты в другую. Вы открываете дверь и переступаете порог, даже не подозревая о том, что этот порог протягивается на тридцать световых лет.

Компьютер корабля проделал все навигационные расчеты и проложил маршрут задолго до начала самого прыжка. В случае, если расчеты были верными и точка «выхода» определена правильно, ему не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать своего часа.

Цифры на экране дисплея стремительно сменяли одна другую, приближаясь к отметке «расстояние — время». Когда на экране появился «нуль», корпус корабля слегка содрогнулся и «Рэйден» как бы растворился в гиперпространстве.

II

Прыжок через гиперпространство для космического корабля — то же, что для человека переход из одной комнаты в другую. Только переступи через порог, и ты оказываешься в другом помещении. Тот факт, что всего один шаг переносит тебя на расстояние в тридцать световых лет, не делает его более трудным. Переход длится всего несколько секунд, но человеческий мозг практически не способен понять этот процесс или ощутить затраченное на него время.

Хартвэлл переступал этот порог так много раз, что воспринимал его совершенно иначе, чем любой другой человек на борту, не сделавший прыжки через гиперпространство своей профессией. Откинувшись на спинку кресла, капитан первым делом бросил взгляд на экран навигационного дисплея, подсоединенного к компьютеру звездолета. На экране высветился ряд цифр, соответствующих трехмерным полярным координатам точки их местонахождения в данной системе. Солнце — звезда, вокруг которой вращалась Земля, — рассматривалось в этих координатах как центр мироздания; картографам безразлично, с чего начинать свой отсчет. В данном случае они использовали плоскость орбиты Земли в качестве нулевого уровня, выше которого находился «север», а ниже — «юг». При этом допущении вектор и, соответственно, положительный или отрицательный знаки уровня —

единственное, что необходимо для определения положения корабля в условном пространстве.

При использовании системы координат «Нэвстар» и соответствующих карт положение корабля в пространстве можно было определить с точностью до одного метра. Впрочем, для звездолета, способного совершать прыжки в гиперпространстве, такая точность никогда не требовалась. Когда прыжок был официально разрешен, координаты точки назначения немедленно вводились в систему бортового компьютера. Последние однозначные цифры, выдаваемые прибором, соответствовали точным координатам точки «выхода» из гиперпространства.

Чтобы совершить прыжок, корабль должен был оказаться в расчетной точке, соответствующей гравитационной «дыре» данной системы, в которой силы взаимодействия планет и центральной звезды были сведены к абсолютному нулю. После определения координат точки корабль начинал вращение, пока не ложился на расчетный курс. Из памяти компьютера запрашивался код на разрешение прыжка. Двигатели Кэрни — Фридча, использующие энергию плазмы, выбрасывали заряд титано-германиевой смеси, растворенной в жидком гелии, в емкость инициатора поля. Высвобождающаяся при этом энергия при взаимодействии с гиперпространственным полем, собственно, и открывала дверь в неведомый мир.

Еще какое-то время Хартвэлл продолжал наблюдать за рядами цифр на дисплее, докладывавших ему о настоящем и будущем положении корабля. В момент перехода корпус звездолета испытал резкий толчок. В принципе его не должно было быть, но время от времени гиперпространство преподносит человеку свои сюрпризы. Обычно это происходит тогда, когда на условном пороге «двери» оказывается какое-либо не учтенное компьютером препятствие. К сожалению, гиперпространственные корабли лишены противометеорной защиты на тот случай, если это препятствие окажется слишком большим.

Тряска между тем все усиливалась. Хартвэлл успел вцепиться обеими руками в подлокотники своего кресла, и это уберегло его от перспективы совершить вынужденный полет через навигационную рубку.

Вахтенный навигатор оказался менее удачлив. В момент прыжка он сидел, развалившись в кресле, лениво забросив ноги на находившуюся поблизости консоль. Первый толчок он воспринял с презрительным апломбом закаленного ветерана и лишь после второго попытался как-то исправить положение. Увы, при нулевой гравитации мало что можно было сделать.

Он попытался было ухватиться за ручки кресла, но толчок оказался слишком сильным и неожиданным.

Хартвэлл успел заметить выражение удивления, а затем и страха на лице своего помощника, когда тот пролетал в нескольких футах от него. Офицер открыл рот, видимо, хотел закричать или позвать на помощь, но каковы были его истинные намерения, никто так никогда и не смог узнать. Прежде чем он успел набрать воздуха в легкие, его тело ударилось о прибор за контролем окружающей среды и в буквальном смысле развалилось на части. Туловище продолжило свой полет в направлении двери грузового отсека, тогда как ноги застряли между панелями жизнеобеспечения и внутренней безопасности корабля.

Специалист по проблемам окружающей среды, четвертый офицер «Рэйдена» Мария Савояр выходила из своей каюты, когда первый толчок потряс звездолет. Не будучи закаленным ветераном прыжков через гиперпространство, она приняла досадный инцидент лишь как предупреждение о возможной опасности. Этого оказалось явно недостаточно, чтобы полностью приготовиться к дальнейшему повороту событий, но все же она оказалась куда более подготовленной к нему, нежели прошедший огонь и воду многоопытный навигатор. Ухватившись обеими руками за первый оказавшийся на ее пути рычаг, она сумела удержаться в этом положении и тем самым не только спасла свою жизнь, но и уберегла себя и других от многих не менее крупных неприятностей.