Далекие горизонты (сборник)
Шрифт:
Однако получилось не так.
Однажды, когда поцелуи уже перешли в ласки, но дело еще не дошло до раздевания друг друга, полет кончился и кончился очень неожиданно.
Спираль не сделала никакого предупреждения. Предупредил другой прибор, тот самый приземистый купол, цель которого оставалась неясной. Он начал гудеть и светиться, потом рычать, потом испустил высокий звук. Постепенно звук етал настолько высоким, что перестал восприниматься. Свечение все усиливалось. И тут ожила спираль, она засветилась настолько ярко, что ее белое сияние резало глаз, завертелись ярко-красные и хромово-желтые полоски. Приборы дрожали. А может, дрожал весь корабль. Стэн не мог сказать,
И тут без всякого предупреждения все прекратилось. Эстрелла высвободилась и включила приборы для осмотра наружного пространства. За ними все затянуто светло-голубой дымкой. А перед ними- небо, полное невероятных звезд, Звезд так много, они такие яркие. А совсем рядом - огромный металлический додекаэдр, двенадцать симметричных сторон, ив середине каждой небольшое углубление. Корабль с головокружительной скоростью направился к одному из таких углублений и вошел в него. И прежде чем Стэн и Эстрелла смогли пошевелиться, люк открыли снаружи.
– На них смотрело существо, похожее на волосатый оживший скелет.
– Мне кажется, это хичи, - прошептала Эстрелла.
Конечно, так оно и было. Так начался самый длинный, невероятно длинный день в жизни Стэна.
X
Ничто за семнадцать лет жизни Стэна не научило его, как приветствовать чужака с другой планеты. Поэтому он ухватился за воспоминания о детском чтении. Приподняв руки над головой, он торжественно произнес:
– Мы пришли с миром.
В старой фантастике это срабатывало. В реальности нет. Хичи в явной панике отступил. Из его странной формы рта донесся низкий гулкий звук, потом хичи повернулся и убежал.
– Черт, - в отчаянии сказал Стэн, глядя ему вслед. Эстрелла схватила его за руку.
– Мы его испугали, - сказала она.
– Еще бы. Я сам испугался до чертиков!
– Да, но мы должны были показать, что настроены дружественно. Может, начать проигрывать послание?
Неплохая мысль. У Стэна по крайней мере лучшей не было, но когда они собирались запустить послание, хичи вернулся. На этот раз он привел с собой всех своих друзей. С полдесятка существ, одетых в халаты со странными предметами в форме стручка, висящими между ног, - самого большого размера держатель для пениса? Какая-то опора? Стэн не мог угадать. Существа возбужденно болтали друг с другом, не теряя времени. Одно из них отвело руку Эстреллы от проигрывателя, пара других схватила Стэна. Существа оказались поразительно сильными. Они были вооружены - по-своему. У них были различные ножи - из ярко-голубого или золотого металла, некоторые в форме скальпелей, и все выглядят очень грозно. Особенно когда один из них поднес острие к правому глазу Стэна, словно собираясь вырвать глаз, и потащил к выходу.
– Не сопротивляйся!
– крикнула Эстрелла, которую потащили в том же направлении.
Стэн не сопротивлялся. Он позволил втащить себя в просторное помещение - стены из голубого металла с красными прожилками, разбросанные вокруг непонятные машины и странная мебель. Перешагивая через порог, Стэн споткнулся; неожиданное возвращение тяжести застало его врасплох; они снова оказались в поле тяготения, не таком сильном, как земное, может быть, но достаточном, чтобы едва не упасть на пленителя. Стэн едва успел отвернуть глаз от острия. Хичи с ножом предупреждающе крикнул, но Стэн не собирался доставлять ему неприятности. Даже когда их с Эстреллой подтащили к стене и приковали с распростертыми руками к чему-то вроде настенной вешалки. Или статуи. Или чего угодно, достаточно прочного, чтобы удержать их.
Суматоха все усиливалась. Появлялось много новых хичи, и все они возбужденно болтали. Одна группа исчезла в пятиместнике, другие своими острыми ножами принялись срезать с пленников одежду.
– Какого дьявола вы делаете?
– закричал Стэн, но хичи не пытались его понять. И не переставали делать то, что делали. Каждый срезанный кусок, вплоть до белья, тут же внимательно осматривался и обнюхивался, потом его уносили для дальнейшего изучения.
В середине этого процесса Эстрелла неожиданно закричала: нож задел ее кожу на бедре. Хичи, работавший этим ножом, от удивления отскочил.
– Осторожней с ней!
– закричал Стэн, но на него даже не оглянулись. Тот, который был с ножом, выкрикнул приказание; другой принес небольшую металлическую чашку и собрал в нее кровь из пореза.
– Как ты?
– крикнул Стэн. Страх неожиданно сменился тревогой и гневом.
– Всего лишь царапина, - ответила Эстрелла, а потом с несчастным видом добавила: - Но мне нужно пописать.
Но сообщить об этой потребности пленителям не было никакой возможности. Даже если бы их интересовали нужды пленников; по-видимому, эти нужды их совсем не интересовали. Все больше хичи набивалось в помещение, они безостановочно разговаривали друг с другом. Когда появилось существо в более нарядной одежде, шелковистой, с золотыми полосками, на мгновение все смолкли, потом снова одновременно заговорили. У пришедшего был взъерошенный вид: такой бывает у человека, когда его неожиданно разбудили и сообщили плохую новость. Несколько мгновений он слушал, потом жестом велел всем замолчать. Потом произнес что-то похожее на приказ, поднес к узким губам свою костяную руку скелета и заговорил в предмет, напоминающий большой перстень.
Теперь хичи начали выносить из пятиместника разные предметы: запасную одежду, пакеты с едой и - очень осторожно и почтительно - трубу Стэна. Когда трубу показали тому, с микрофоном в кольце, снова начались возбужденные толки. Лот на мгновение задумался, потом отдал новый приказ. Подбежал другой хичи с предметом, напоминающим стетоскоп, коснулся им трубы, прослушал со всех сторон и доложил начальнику о результатах.
Мгновение спустя из глубины пятиместника послышался возбужденный писк, и Стэн услышал начальные аккорды Шестой симфонии Чайковского.
– Слушай, Стэн, они включили послание!
– радостно воскликнула Эстрелла.
– Может, все еще будет хорошо!
Но хорошо не стало. Лучше не становилось. Если хичи что-нибудь и поняли в послании, что казалось маловероятным, это их не успокоило.
Стэн не знал, сколько времени они провисели распятыми, подвергаясь всевозможным осмотрам и исследованиям. Казалось, очень долго. Он боялся за себя^ но еще больше тревожился за Эстреллу, Время от времени пытался ее успокоить. Она бодро отвечала:
– Все образуется, Стэн.
– И потом совсем другим тоном: - О, будь все проклято!
Стэн видел, в чем ее затруднение. Хотя Эстрелла пыталась из всех сил сжимать колени, ее мочевой пузырь не выдержал. Вниз по ногам потекла моча. Она вызвала новый приступ возбуждения у хичи, и один из них подбежал с новой чашкой и собрал несколько капель для изучения.
И тут Стэн страшно рассердился, его рассердили страдания и смущение его возлюбленной, рассердили эти бессовестные бессердечные хичи, которые вызвали эти страдания; и так кончился первый час этого невероятно долгого-долгого дня Стэна.