Далекие странники
Шрифт:
Мо Хуайян свирепо зарычал и обнажил знаменитый Цинфэн — клинок, который из поколения в поколение служил главам его школы. Вложив в атаку все накопленные за жизнь умения, Мо Хуайян бешено завращал мечом. Воздух, рассекаемый сталью, загудел, а очертания клинка стали неразличимы. Вэнь Кэсин тоже не стоял на месте, но половина тела ему не подчинялась, и скорость движений была уже не та. Потрёпанный сражениями простой меч раскололся в его руке от первого удара вражеского оружия.
Окрылённый быстрым успехом Мо Хуайян проворно развернул кисть, чтобы перерубить запястье противника. Но внезапно силуэт Хозяина Долины
— Жаль… что силы кончились… — прошептал Вэнь Кэсин, судорожно переводя дыхание, и одним движением разорвал края раны.
На грудь Мо Хуайяна хлынул горячий поток, и глава школы Цинфэн упал, содрогаясь в конвульсиях. Его горло клокотало от судорожных попыток вдохнуть. Вскоре вся кровь утекла в траву, и Мо Хуайян застыл навеки.
Вэнь Кэсин едва стоял на ногах. Он попробовал сделать шаг, но споткнулся и в изнеможении осел на землю под раскидистым деревом. «Прости, А-Сян, — подумал он опустошённо, — прости, что я позволил ему умереть так легко».
А-Сян… Негодная девчонка! Больше десяти лет Вэнь Кэсин провел в загробном мраке, не видя света солнца. Единственную живую душу, что была тогда рядом с ним, теперь отняли.
Минутой спустя раздался тихий шелест шагов и знакомый голос проворковал:
— Неудивительно, что я не застал вас дома, Хозяин Долины призраков! Оказывается, вы отдыхаете тут в тени. Какая приятная неожиданность!
Вэнь Кэсин молча повернул голову, понимая, что должен встать и убить говорившего, если хочет жить дальше. Но смертельная усталость не давала подняться. Глава Ядовитых скорпионов приближался с нехорошей улыбкой на губах, а Вэнь Кэсин просто ждал, чем всё кончится.
Двадцать лет мук и унижений ради цели, которая сегодня осуществилась… Неужели он должен был умереть здесь и сейчас?
Примечание к части
? Гадание по «И цзин» (??) — один из древнейших способов гадания в древнем Китае. В качестве гадательных бирок используют высушенные стебли тысячелистника или бамбука длиной 30-50 см в количестве 50 штук, а также саму «Книгу перемен» — наиболее ранний из китайских философских текстов (ок. 700 г. до. н. э.), предназначавшийся для гадания и содержащий 64 гексаграммы. В результате гадания получают одну или две гексаграммы и приступают к их толкованию.
? ???????, «поставь его на поле смерти, и он будет сражаться, чтобы жить» — идиома по мотивам «Искусства войны» Сунь-цзы в значении: развернуть войска таким образом, чтобы не оставалось места для манёвра или путей отхода, тогда солдаты будут сражаться за свою жизнь и в конечном итоге выиграют битву (отчаянно сражаться при столкновении со смертельной опасностью, находить выход из тупика).
Том 4. Глава 77. Финал (III)
Несмотря на бедственный обессиленный вид Вэнь Кэсина, Да-Се не рискнул подойти вплотную. Стоя в двух чжанах[469] поодаль, он восхищённо прищёлкнул языком и повторил:
— Какая неожиданность! Я и подумать не мог!
Вэнь Кэсин через силу
— О чём?
— Хозяин Долины, каким бы впечатляющим и способным ни был человек, он может попасть в тяжёлое положение, и тогда… — Да-Се покачал головой. — Никому не дано предугадать развитие событий наверняка.
Вэнь Кэсин попытался набрать в лёгкие воздух, но слабый вдох застрял в горле, поэтому ответ прозвучал еле слышно:
— Ты заблуждаешься, Се-сюн. Я был Хозяином Долины восемь лет, и ни одной ночи не спал спокойно. Что в этом «впечатляет»?
— И правда, — поразмыслив, согласился глава скорпионов. — Таким исключительным личностям, как мы, не суждено прожить счастливую и беззаботную жизнь заурядных, нормальных людей.
Глядя на этого незаурядного ненормального, Вэнь Кэсин усмехнулся:
— Не смею сравнивать свои скромные способности с твоим выдающимся талантом охватывать весь мир,[470] Се-сюн. Я не мог спокойно спать, оттого что боялся покушения на свою жизнь. Теперь… наконец-то мне не нужно больше опасаться этого.
— Верно, — кивнул Да-Се. — Твоя смерть близка, естественно, страшиться её уже ни к чему.
— Лао Мэн… ты убил его? — неожиданно спросил Вэнь Кэсин.
Да-Се криво ухмыльнулся.
— Если бы не убил, что тогда? Мне бы пришлось ждать, когда он явится по мою душу? Хозяин Долины, твой преданный старый слуга жаждал тебя прикончить. Стоит ли о нём беспокоиться?
Вэнь Кэсин кивнул.
— Сколько… живых призраков осталось в Долине?
Да-Се подумал, что этому парню пора уже отпустить повседневные заботы, но всё-таки ответил:
— Тебе так важно это знать? Одну половину прикончили благородные герои, вторая потрёпанная половина попала в мои руки. Какое невиданное великодушие! У тебя не осталось ни времени, ни возможности позаботиться о собственном благополучии, но ты продолжаешь тревожиться о судьбе подопечных. Из всех повелителей горы Фэнъя… пожалуй, ты самый заботливый и преданный Долине.
Вэнь Кэсин беззвучно рассмеялся. Его лицо приобрело сложночитаемое выражение, но голос прозвучал спокойно:
— Се-сюн, злобные призраки и на пороге гибели остаются злобными призраками. Полагаю, с ними нелегко было справиться.
— Среди моих людей хватает смертников, — равнодушно возразил Да-Се. — Пара десятков или сотен погибших — потеря, не стоящая внимания.
— Ясно, — отозвался Вэнь Кэсин, прикрыв глаза. — Ты весьма целеустремлённый и смелый человек, Се-сюн. Ты заслужил место среди выдающихся личностей поколения… Ах, лао Мэн, какая ирония! Крутясь на игровой доске, он упорно считал себя тем, кто расставляет камни. Забавно, правда?