Далекие странники
Шрифт:
Повисла тишина, прежде чем Чжоу Цзышу медленно и осторожно ответил:
— Вэнь-сюн говорит загадками, которые мне не по уму. Но я тоже знаю одну вещь.
— Что за вещь?
— Один и тот же фрукт люди называют по-разному: на севере — танжерином, а на юге — мандарином.[117]
Вэнь Кэсин сначала тупо смотрел на него, а потом взорвался приступом хохота и не мог успокоиться, пока на глазах не выступили слёзы. Чжоу Цзышу невозмутимо наблюдал за его весельем. Болезненная маска не выдавала никаких эмоций, но глаза
Отсмеявшись, Вэнь Кэсин выпрямился, всё ещё хватая ртом воздух и вытирая глаза.
— Ох, А-Сюй, за всю жизнь я не встречал человека, более подходящего моим вкусам, чем ты… К счастью, я тоже немного владею искусством маскировки!
При этих словах Вэнь Кэсин так пристально уставился на Чжоу Цзышу, что тот почувствовал себя неуютно даже под слоем фальшивой кожи.
— В самом деле? — спросил он, просто чтобы что-то сказать.
— Ага. Именно поэтому, пусть и с неохотой, я могу превратиться в кого-то, похожего на Гу Сян, — предложил Вэнь Кэсин без тени иронии.
Брови Чжоу Цзышу поползли вверх в немом недоумении. В качестве подсказки Вэнь Кэсин бросил многозначительный взгляд ниже пояса. Чжоу Цзышу взял себя в руки, молча развернулся и пошёл к постоялому двору. Вэнь Кэсин проследил за высокой тонкой фигурой и задержал взгляд на лопатках.
Несмотря на лохмотья и неопрятный вид, Чжоу Цзышу обладал особой притягательностью. Совсем как в тот день, когда Вэнь Кэсин впервые увидел, как солнечный свет путается в ресницах бродяги, отдыхавшего у дороги. Этот бродяга излучал расслабленность и удовольствие от жизни, как никто другой. Вэнь Кэсину даже гадать было не надо, он знал, что незнакомец просто загорает — и ничего больше.
«Как может обладатель такой спины не быть сногсшибательным красавцем?» — размышлял Вэнь Кэсин с ленивой самоуверенностью. За почти тридцать прожитых лет его намётанный глаз ни разу не ошибся.
Вэнь Кэсин спохватился, когда Чжоу Цзышу уже отошёл на приличное расстояние, и поспешил следом, бормоча себе под нос:
— Дереву хорошо без ушей! Зовут его танжерином или мандарином, дерево не станет от этого несчастнее. Можно любить или не любить мясо, но кому понравится жить в пустыне, где нечего пить, кроме крови, и нечего есть, кроме сырой плоти? Это ли не несчастье?
– - - - -
Цао Вэйнин добрался до постоялого двора только к вечеру и присоединился к своим попутчикам за ужином. Заметив, что атмосфера в их маленькой компании переменилась в худшую сторону, он осторожно спросил:
— Чжоу-сюн, Вэнь-сюн, вы… поссорились?
— Не бери в голову, Цао-сюн, — вновь одновременно ответили оба.
Вэнь Кэсин прищурился и игриво посмотрел на Чжоу Цзышу сквозь ресницы. Тот притворился, что ничего не заметил.
— На самом деле… — почесал затылок Цао Вэйнин. — Не знаю, как сказать… Если честно, я слышал о подобном, но впервые встречаю мужчин, которые…
Вэнь Кэсин поднял голову и спокойно посмотрел на юношу, а тот поспешил продолжить:
—
Чжоу Цзышу неторопливо налил себе чашу вина и сделал глоток, ожидая, пока глупый мальчишка выпутается из словесной ловушки.
— Я это вот к чему… — Цао Вэйнин уткнулся взглядом в пол и замолк. Лишь после продолжительной паузы он поднял пунцовое от смущения лицо и еле слышно пробормотал: — Как мы расположимся на ночь? В-вы обычно берёте себе одну комнату или две?
Чжоу Цзышу поперхнулся вином. Даже Вэнь Кэсин удивлённо воззрился на Цао Вэйнина, подумав: «Какой редкий цветок упал нам на голову!».
Ощущение неловкости так сгустилось, что его впору было резать ножом.
Чжоу Цзышу ещё не успел откашляться, когда с верхнего этажа раздался крик, заставивший всех запрокинуть головы. На лестницу, спотыкаясь и падая, выбежал служка. Он был так напуган, словно повстречал злобного призрака.
— У-у-уби-и-ийство! — возвестил бедняга дрожащим голосом.
Цао Вэйнин схватился за меч и поспешил наверх. Юноша и девушка за соседним столиком, выглядевшие как брат и сестра, сделали то же самое. Всегда находились люди, неравнодушные к чужим бедам! Вэнь Кэсин пнул Чжоу Цзышу носком сапога и спросил:
— А-Сюй, не пойдёшь посмотреть, что там?
Чжоу Цзышу встал и отвесил ему лёгкий поклон:
— Только после вас.
Вэнь Кэсин поднялся из-за стола и направился к лестнице, но, проходя мимо Чжоу Цзышу, чуть задержался и прошептал:
— Раздели со мной комнату сегодня ночью! Я изменю внешность, чтобы походить на А-Сян, раз ты того хочешь.
— Какая честь, — изобразил признательность Чжоу Цзышу. — Но лучше я посплю в конюшне.
Вэнь Кэсин неодобрительно прищёлкнул языком, развернулся и направился прочь, небрежно бросив через плечо:
— Тебе не угодишь!
Чжоу Цзышу поднялся по лестнице вслед за ним.
Как только они оказались на втором этаже, в нос ударил запах крови. Дверь в первую комнату была открыта, у входа стоял очень серьёзный Цао Вэйнин. Обернувшись, он подозвал своих спутников:
— Пожалуйста, поторопитесь и взгляните на это!
Чжоу Цзышу вошёл первым и увидел мужчину, который полулежал, прислонившись к спинке кровати. Его одежда была в беспорядке, на обнажённой груди темнела отметина в форме ладони. Отсечённые руки покойника валялись в углу, кровь пропитала постель и просочилась на пол. Голова убитого склонилась набок, взгляд остекленел, а кожа приобрела восковой оттенок. Очевидно, он был мёртв не менее двух часов.
Вэнь Кэсин ахнул:
— Это же тот воришка, что врезался в меня на улице!