Далекие странники
Шрифт:
— Эй, давай обсудим кое-что. Мы оба одиноки. Как насчёт того, чтобы быть вместе?
Широкая улыбка превратила его глаза в две нечитаемые изогнутые линии. Вэнь Кэсин нарочно не давал определить, говорил он искренне или подначивал. Чжоу Цзышу это рассердило:
— И зачем мне такое счастье?
Вэнь Кэсин приблизился вплотную, подтянул его кулак к своему лицу и легко провёл по сомкнутым пальцам кончиком подбородка. Чжоу Цзышу ощутил бег мурашек вдоль позвоночника и поспешил отдёрнуть руку. Использовав момент замешательства, Вэнь Кэсин сорвал с Чжоу
— Ты мне скажи.
Чжоу Цзышу сначала закатил глаза, а затем некоторое время бесстрастно смотрел на Вэнь Кэсина, прежде чем рассмеяться. Молчание, белоснежная бледность кожи и глубокие тени придавали его лицу выражение отстранённой холодности. Только от смеха он очаровательно преобразился: лоб разгладился, по уголкам рта появились морщинки, а бескровные губы порозовели. По примеру Вэнь Кэсина, этот восхитительный мужчина так же тихо, но с нажимом произнёс, делая паузы после каждого слова:
— Быть. Рядом. С тобой. Чтобы… съесть, когда наступит голод?
Лёгкая хрипотца его голоса отправила волну дрожи по телу Вэнь Кэсина. Но едва ли он успел насладиться ощущением: следом за проникновенным шёпотом прилетел удар. Сильный. Колени Вэнь Кэсина подогнулись, он еле удержался от падения ничком на землю.
А Чжоу Цзышу с самодовольным видом зашагал прочь, на ходу доставая и надевая новую маску — ещё уродливее предыдущей. Это уже было вовсе не человеческое лицо, а оскорбление небес.
– - - - -
Пока пара уважаемых мастеров беззаботно развлекалась, флиртуя друг с другом, одинокий Чжан Чэнлин всё сидел на ступеньках таверны, полностью погружённый в размышления о смысле жизни. Он не успел понять, что произошло, когда Гу Сян схватила его за шкирку и отшвырнула в сторону. Спустя секунду на мальчика брызнула тёплая кровь, а вокруг поднялся крик.
На красивом лице Гу Сян появилось убийственное выражение, с её кинжала стекали багряные капли, а у ног лежала отрубленная рука музыканта в чёрном… и две половинки маленькой пёстрой змейки.[270]
Мертвенно-бледный лютнист сбежал через окно. Понимая, что оставаться в таверне небезопасно, Гу Сян подняла на ноги Чжан Чэнлина и, задрав голову, крикнула Цао Вэйнину:
— Нужно уходить отсюда!
В тот же миг из ниоткуда появился десяток одетых в чёрное мужчин, вооружённых крюками — прибыл второй отряд скорпионов-смертников. Посетители таверны разбежались, не дожидаясь развития ситуации и не озаботившись оплатой счетов. Работники попрятались кто куда.
— Что происходит? Кто эти люди? Чего они хотят? — на одном дыхании выпалил Цао Вэйнин, подбежав к Гу Сян и Чжан Чэнлину.
Сжимая рукоять кинжала, Гу Сян медленно оглядела скорпионов. Чувствуя, что ладони стали влажными, она перехватила оружие поудобнее, внутренне негодуя. Попасть в западню именно сейчас — Гу Сян в очередной раз крупно повезло! Одна она могла легко пробиться и сбежать, но если с маленьким олухом что-то случится, господин живьём сдерёт с неё кожу. Такое наказание было бы вполне
Скорпионы не спешили нападать, а медленно приближались, перекрывая пути к отступлению. Краем глаза Гу Сян отметила неуверенное лицо Цао Вэйнина и обречённое — Чжан Чэнлина, который явно чувствовал себя на волосок от смерти, и в полной мере прочувствовала горечь строк:
«Промозглый ветер воет,стужа сковала обе воды Ишуй.Отважный муж в дорогу уходитИ не вернётся назад».[271]
Это был самый неудачный момент в её жизни, потому ответ Цао Вэйнину прозвучал чересчур резко:
— Скорпионы охотятся на мелкого щенка, забыл?
— А! — Цао Вэйнин только теперь заметил, что нападавшие одеты и вооружены так же, как трупы наёмников в поместье Гао. Мгновенно подобравшись, он взял меч на изготовку и наказал Чжан Чэнлину:
— Держись рядом.
Гу Сян решила, что их может спасти только перехват инициативы. Поэтому, нахмурив изящные брови, она атаковала первой, бросив в скорпионов такую щедрую горсть метательных звёзд, будто оружие не стоило и медной монеты. Схватка началась…
Хотя Гу Сян (которую Чжоу Цзышу опознал как Пурпурного Призрака) и была молода, всё же она владела множеством боевых приёмов, становясь в драке непредсказуемой и бесстрашной.
Хотя Цао Вэйнин (который доводил людей до зубной боли своим пониманием поэзии) и был малость туповат, всё же он являлся лучшим мечником нынешнего поколения школы Цинфэн и не позволял ерунде вроде книг отвлекать его от тренировок.
Вместе они составляли грозный тандем. Даже в сражении с отрядом смертников их шансы на победу были велики.
Проблема заключалась в Чжан Чэнлине. Помочь в схватке неумелый мальчишка не мог, но мешал сильно. А главное, нужно было следить, чтобы этот «мёртвый груз» не погиб и не пострадал. Гу Сян никогда раньше не испытывала таких неудобств!
Занятый сдерживанием одного скорпиона, Цао Вэйнин пропустил другого, который пронёсся мимо него и набросился на мальчика. В отчаянии Цао Вэйнин схватил Чжан Чэнлина и перекинул его Гу Сян.
От прилетевшей в неё немаленькой ноши Гу Сян громко ойкнула. Ей пришлось сделать пару шагов, чтобы погасить инерцию, на ходу девушка успела заколоть кинжалом очередного скорпиона. Другой смертник почти схватил её за волосы, но пропустил укол в живот скрытым в сапоге лезвием. Последний враг оказался самым настойчивым и, раненый, продолжил атаковать. Вторым ударом Гу Сян отправила-таки его на встречу с богом смерти.
Лезвия сверкали в опасной близости от ушей Чжан Чэнлина, тени клинков пролетали над его головой. Цао Вэйнин и Гу Сян перекидывали мальчишку друг другу, как мешок с картошкой. От этих полётов у Чжан Чэнлина закружилась голова и перед глазами всё поплыло. Время от времени он мнительно ощупывал себя, проверяя, все ли части тела на месте.