Далекие твердыни
Шрифт:
Элнева сказала ей тогда, на обратном пути, мрачная и почти страшная — истинная Владычица Севера: «Я бы приняла его выбор, если бы он предпочел тебя. Но это… это существо… это даже не смешно, это омерзительно!»
«Надеюсь, она не восстановит полковника Ундори против Рэндо, — подумала Ирмерит. — И надеюсь, они будут счастливы друг с другом…»
Младшая Сестра госпожа Олори не слишком-то верила в последнее.
Ее предчувствия оправдались: хотя брак княжны с виду казался безупречным, полковник месяцами пропадал в экспедициях, а когда юному Аргитаи Ундори исполнилось пять лет, Элнева уехала
Высокородная княжна должна была стать Наставляющей Сестрой, но она покинула свой приход. Поразмыслив и посоветовавшись, Младшая Мать Аруит и Старшая Сестра Мава решили, что эту высокую обязанность следует возложить на Ирмерит Олори.
Когда коляска скрылась вдали, и пыль улеглась, губернатор вернулся на веранду и вновь раскурил трубку. Завершение разговора опечалило его и насторожило. Против воли он снова вспомнил вчерашнюю ночь и слепого жреца Саойу, ни разу в жизни не видавшего господина наместника восточных провинций…
«И да сгинет Желтоглазый — сгинет он, сгинет. Высокий Харай — вот кто защитит нас от Желтоглазого!»
— Маи, — вслух, шепотом проговорил Рэндо, — если мне придется защищать их от тебя… я не обману их молитв. Чего бы мне это ни стоило.
«Ты слишком доверяешь туземцам», — сказал Маи.
«Не могу назвать имя, господин мой», — сказал Ллиаллау.
— Нет, — сказал Рэндо, — не может быть.
…Золотой город.
— Я найду Город! — говорит Маи, и в душе его пылает юный огонь. Он уходит; он возвращается спустя долгие месяцы — обветренный, одичавший и веселый. Глаза его полны зрелищами странного и прекрасного, диковинного и жуткого, сердце его чисто и беспощадно, как свет вечных льдов. Он не нашел Города, но не слишком огорчен этим. Он будет искать еще.
Идут годы; вот он уже не любопытный путешественник, а член-корреспондент Академии наук, и с ним идут не отчаянные следопыты, а этнографы и геологи, и очередное возвращение — радость не только для друзей, но для всех ученых Уарры. Но Маи все тот же мальчишка; он хохочет, рассказывая о различиях между понятиями «волшебного оружия» у островитян и обитателей континента, и о том, чем заканчиваются встречи древних чудовищ с высокотемпературной плазмой его фамильного меча…
— Да существует ли в действительности этот ваш город? — спросил его кто-то на приеме, посвященном блистательному неуспеху четвертой или пятой экспедиции.
— Я полагаю, что Город существует, — ответил Маи. — Есть забавная закономерность: когда, услышав легенду, мы говорим «это возможно», скорее всего, легенда лжет. Когда мы говорим «это невозможно», она оказывается истиной. Кто бы мог подумать, что гигантский болотный кальмар действительно существует! Я полагал, это выдумка дикарей, которым необходимо время от времени бросать красивых девушек в болото, оставлять на растерзание зверям, хоронить заживо и так далее. Первобытный страх перед женским началом, знаете ли. Впрочем, боюсь, теперь болотных кальмаров действительно больше нет. У меня не было выбора!..
Даже фельдмаршал Эрдрейари, постаревший, но по-прежнему обаятельный и ироничный, явился тогда послушать о новых открытиях полковника. Эрдрейари-литератора интересовали прежде всего легенды и сказки островов, но победы науки вдохновляли его не меньше, чем любого уаррца. Полководец не удержался от веселого спича.
— Полковник Ундори, — сказал он с улыбкой, — являет собой образчик человека новой формации. Грядет новая эпоха — эпоха первооткрывателей, ученых и магов. Надевши шляпы, бесстрашно проникают они в дебри джунглей и суеверий, уничтожая чудовищ, рожденных как враждебной человеку природой, так и невежественным разумом…
— И тех, и других, заметьте, при помощи плазменного потока, — вклинился адмирал Станнери, нетерпеливо прикладывая к губам бокал.
Губернатор Хараи уже неоднократно пил за здоровье знаменитого исследователя и успех его следующего путешествия, в зале было душно, и где-то посередине бодрой речи фельдмаршала Рэндо почувствовал, что ему нужно выйти на воздух. Надеясь, что его отсутствие останется незамеченным, он скользнул вдоль стены и поспешил по пустынному коридору. Вела его не столько интуиция, сколько хмель. Дважды повернув налево и уже заподозрив, что заблудился, Рэндо вышел к задней двери и решил, что это лучше, чем ничего.
Садов и парка в поместье Ундори не было. Хозяин не любил сидеть на месте, а взор его больше услаждали дикие джунгли, горы и степь, нежели ухоженные газоны и клумбы. С тех пор, как уехала хозяйка, окрестности дома выглядели весьма скромно. Сейчас задний двор и вовсе превратился во временный склад; привезенные полковником диковины хранились в тех же повозках, в каких проделали далекий путь. В воздухе витали сотни загадочных запахов, звериных и растительных, самым явственным из них был густой дух конского навоза, но мысли губернатора все же прояснились, а хмель рассеялся. Рэндо охватило любопытство. Чувствуя себя проказливым мальчишкой, охочим до тайн, губернатор двинулся вдоль череды крытых телег.
В первых повозках были заколоченные ящики; загадку их содержимого мог раскрыть один Маи. Но стоило пройти чуть дальше, и глазам губернатора Хараи открылись чудеса вверенной ему провинции.
Большая кошка с иссиня-изумрудной шерстью шипела на гигантскую бабочку; шаг ближе, и бабочка оказывалась крылатой белкой. Цветущая лиана медленно ползла по шесту в клетке, укрепленной сильными заклятиями. Самый крупный цветок был змеиной головой. Белые ящерицы с рубиновыми глазами суетились в ящике с прозрачной стенкой, то и дело они вставали на задние лапы и становились пугающе похожи на крохотных человечков. Радужные птицы хохлились на насесте; шаги Рэндо напугали их, и птицы порхнули вниз. На сгибах их крыльев росли подобия человеческих кистей, а в пастях белели острые зубы. Ярко-синий дракон скучал на цепи…
Потом Рэндо увидел руки.
…бледные, исхудалые, с четко проступающими жилами руки, шипастой цепью примотанные к перекрестьям стальной решетки. Высохшая кровь чернела на пальцах. Ногти были вырваны. На прутьях из вороненой стали и грязном деревянном полу кровь была не так заметна, как на ярко-белой коже, но приглядевшись, Рэндо понял, что кровью залита вся клетка, предназначенная, судя по добротности работы, для тигра или некрупного дракона.
Невозможно.
Хараи стоял, оцепенев.