Далекий светлый терем (сборник)

Никитин Юрий Александрович

Из пещеры тянуло прохладой. Трег знал, что ведары умеют любой зной превращать в холод, а среди зимы поддерживают невидимый огонь, ибо колдовская власть у них велика…

Он вытащил из ножен Меч, благоговейно поцеловал его лезвие. Отступив на шаг, ударил рукоятью Меча о камень, прислушался, ударил еще раз и поспешно отступил за выступ. Через мгновение из пещеры поспешно вышел высокий костистый человек. Он остановился, замигал от яркого солнечного света, и Трег успел рассмотреть врага. Крепкий, широкогрудый, лицо суровое, а глаза острые и недоверчивые. Такому бы воином быть,

а не подлым ведаром…

Трег изготовился к удару, но воины не бьют в спину, хотя ведаров, которые не ведают благородства, можно убивать в спину как зверей, не предупреждая…

Ведар все еще стоял, не двигаясь с места. Ладонь он приложил козырьком к глазам, и Трег знал, что ведар сейчас видит на сотни полетов стрелы. Видит сквозь стены, скалы, деревья, не видит лишь того, что делается за спиной.

— Хей! — позвал Трег.

Ведар мгновенно обернулся. Трег прыгнул вперед, с боевым кличем взмахнул Мечом. Ведар мгновенно выхватил из-за пазухи амулет, вскинул над головой.

Трег успел увидеть, что мир странно изменился. Разом исчез ветерок, пропали все звуки. Деревья так и остались согнутыми в одну сторону, как их склонил ветер. Даже птицы замерли в небе, словно прибитые к голубой тверди невидимыми стрелами!

Меч Трега распорол воздух, обрушился на голову ведара. Последнее, что увидел Трег на лице ведара, это был не страх, не ярость, а безмерное удивление. Мощь ведара не остановила владельца Меча!

Из-за городской башни выплыла небольшая тучка. Алалалц покосился на отполированные камни, что грудами лежали у стен дворца Верховного Ведара. Пожалуй, лучше держаться от них подальше. Это Вапру нравится, когда внезапно обдает холодом, но историк вообще со странностями… Нужно бы ограду поставить, а то малые дети вечно ползают по камням, накопителям энергии. Еще неизвестно, не влияют ли на неокрепшие организмы силы накопителей. Работы Ку его не убеждают: одно дело взрослые, другое дети…

Облачко приближалось, росло. Среди валунов коротко блеснуло: раз, другой. Тучка съежилась, растаяла. Один из камней потемнел, чуть вырос в размерах.

«И все-таки мало, — подумал Алалалц неудовлетворенно. — Древние брали энергию даже из звезд. Научимся ли мы?» Он осторожно потрогал под рубашкой холодную, как ящерица, продолговатую спираль, размером чуть больше пальца. Странно, от тела совсем не нагрелась! Дети их раньше часто находили в развалинах древних городов… Находили, играли с ними, бездумно перепортили… Эта спираль, возможно, последняя… Что это? Чему служит? Не потерять бы…

Эту загадку, подумал он горько, ведарам наверняка не разгадать. Правда, он может заставить ее вспыхнуть дивным огнем, это уже известно по предыдущим находкам, но вряд ли древние владыки мира изготовили ее только для этого. К тому же, вспыхнув, она исчезнет безвозвратно.

— Алалалц! — послышался далекий голос. — Все собрались, ждем только тебя.

— Иду! — крикнул он поспешно.

— В ценральном зале…

— Вижу, иду!

Во всех залах дворца было прохладно. Алалалц, войдя в центральный, уважительно взглянул на Верховного Ведара, который умел усилием воли поддерживать прохладу при любой жаре в таком

огромнейшем дворце: старик силен, смена отыщется не скоро…

Ведары расположились на слитках металла под стенами, а в центре зала с пыхтением возился над стеклянным усилителем воли ведаров, цветным шаром, Джуданг, помощник Верховного. Алалалц тихонько отыскал местечко в уголке, присел на корточки.

— Прошу всех сохранять разум, — сказал Джуданг.

Ведары замерли, перешептываться перестали. Джуданг сказал страшные слова, которые произносили только в самых тяжелых и опасных случаях. Он сильно исхудал, побледнел, глаза запали.

— Предварительные данные таковы, — сказал Джуданг еле слышно, — что нашей Познанности приходит конец.

Во дворце стояла мертвая тишина. За окном сверкнула молния при ясном небе, послышался далекий гул: кто-то из сидящих в зале на миг ослабил волевой контроль.

— Этого не может быть, — прошептал Вапр.

— Почему?

— Мы сохраняем мир…

Алалалц тоже застыл, потрясенный, но он быстрее других понял, что самое худшее из зол уже надвигается. Мир Познанности вполне может рухнуть под натиском варварских племен! Ведь на нынешней ступени Познанности они находят в пустынях остатки величественных городов, что пали под натиском варваров еще десять тысяч лет назад, а сейчас варвары все чаще подступают к городам ведаров, берут штурмом, жгут, убивают людей…

— Показывай, — велел Верховный.

— Окраины мира?

— Нет, грядущее нашего мира.

Стеклянный шар в руках Джуданга заблестел, прямо в воздухе возникло слабое изображение жалких хижин, землянок, полуголых людей в невыделанных звериных шкурах… Джуданг закрыл глаза, сосредоточился, изображение стало ярче. Бедное селение, в середине площади блестит вымазанный кровью столб, под ним белеют груды костей и черепов. Неподалеку группа воинов упражняется с оружием.

— Это и есть будущие властители мира, — проговорил Джуданг, не открывая глаз. — Так будет по всей земле. Уже скоро.

Алалалц старался дышать медленнее, сохраняя невозмутимость разума от натиска эмоций. Неужели забудутся сокровенные приемы овладения материей и человек уподобится дикому зверю?

Джуданг открыл глаза, положил обе ладони на шар сверху. Изображение заколыхалось, растворилось, но тут же в воздухе поплыли призрачные картины дворцов. Непривычные, колоссальные, сверкающие белым мрамором, с широкими лестницами и разноцветными фонтанами. Над крышами проносятся летательные машины. Или гигантские птицы?

— А это что? — спросил кто-то из ведаров.

— Так будет еще через десять тысяч лет, — ответил Джуданг.

Алалалц с облегчением перевел дыхание, ведары возбужденно заговорили.

— Как уцелели ведары? — спросил Верховный нетерпеливо.

— Это не ведары, — ответил Джуданг. Глубокая скорбь слышалась в его голосе. — От нас не останется даже легенд.

— Но как же…

— Познанность будет разрушена вся. Пройдут десять тысяч лет мрака, невежества, жестокости, суеверий!.. Потом варвары начнут искать собственные пути подчинения окружающего мира материи… Как когда-то случилось и с нами.