Далекий светлый терем (сборник)

Никитин Юрий Александрович

Верховный подался вперед, спросил то, что у каждого стучало в голове:

— Выше они будут нас по уровню Познанности или нет?

— Ответить невозможно, — сказал Джуданг с неохотой. — Варвары, что придут нам на смену, пойдут настолько другим путем, что сравнивать просто нельзя.

Один из ведаров, техник Фыцва, спросил недоверчиво:

— На чем основана их мощь?

— На магии слова, — ответил Джуданг. В зале повисло недоумевающее молчание, и Джуданг поспешил пояснить: — Они каким-то образом нашли магию в словах! Я долго наблюдал

за ними через этот шар и определил у них заклинания, проклятия, заговоры… Не знаю, как это срабатывает, но власти над материей они добьются, как и мы. А вместо ведаров у них будут маги, колдуны, заклинатели, певцы, подбиратели слов, слагатели заговоров…

— Сколько же путей у человека вверх! — воскликнул Фыцва пораженно. Но как часто человек стремится вниз…

Алалалц прислушался. В окно с улицы донеслась музыка, высокий детский голос затянул песню. Мимо дворца шли бродячие музыканты.

Джуданг страдальчески опустил руки. Спросил глухо:

— Слышите? Послушайте, о чем поют!

Алалалц первым понял, что это старая песня о славном герое Керте, который убивал драконов, освобождал пленников, разорял города злобных врагов… Эту песню любили исполнять певцы, ибо в ней было все, что требовалось простому народу: героизм, пылкая любовь, риск, безумная отвага и крепкая мужская дружба…

— О нас не поют, — сказал Джуданг.

— Живем неинтересно, — сказал Ку горько, но поправился: — Внешне неинтересно. Многим ли понятно приключение мысли? Для них мы — зануды. Редкостные зануды. Другое дело — жечь, убивать, насиловать.

Вдруг в зал вбежал юноша, остановился недалеко от входа, не решаясь подойти ближе:

— В город вошел воин!

— Почему не остановили? — спросил Верховный свирепо.

— Не могли. Он вышиб городские ворота и теперь разрушает дома, убивает жителей. Говорят, среди варваров родился новый могучий герой!.. Он вышел в поход в поисках воинской славы.

Верховный тяжело поднялся, обвел горящим взором ведаров:

— Нам противна любая жестокость, но если нет другого выхода… Кто пойдет и обезвредит дикаря?

Юноша сказал напряженно, прежде чем кто-либо поднялся:

— Этот герой… убил Ширага!

Ведары вскочили в тревоге. Шираг, могучий ведар, жил за городом, где усилием воли воздвиг скалу с пещерой. Ему служили дикие звери, а пустыня вокруг его жилища стала садом на целый полет стрелы. Никто не знал, сколько ему лет, он умел продлевать жизнь на столетия, оставаясь в теле зрелого мужа. Но если даже могучий Шираг пал от меча простого воина, пусть даже легендарного героя…

— Говорят, — закончил юноша тихо, — у воина ведарский Меч.

Сверху вдруг посыпалась снежная крупа, перешла в мелкий дождик и так же исчезла. Было холодно и жутко.

— От Меча защиты нет, — сказал Вапр обречено.

— Как Меч попал к воину? — спросил Верховный резко.

Юноша закрыл глаза, заговорил монотонно:

— Пожар… пожар… кровь… Горит дворец, трупы… Женщин и детей уводят в рабство… Горит Сокровищница ведаров…

— Сокровищница

ведаров! — воскликнуло в ужасе несколько голосов.

— Они разграбили ее, — сказал Верховный глухо. — Проклятые меднолобые! Там хранилась скатерть, что накормила бы все их племя, там находилось Зеркало Познанности, Сосуд Проникновений, Подводный Дом… Они все сожгли, взяли только ведарский Меч…

Алалалц пробирался через толпу ведаров к Верховному. Над городом нависла смертельная угроза, воинственному варвару с ведарским Мечом в руке противопоставить просто нечего!

Издали донесся гул, грохот. На востоке разгоралось зарево пожара. Ветер дул оттуда, скоро огонь будет и здесь.

— Я пойду навстречу, — сказал Алалалц.

— Бессмысленно, — бросил Верховный резко.

— У нас нет другого выхода, — ответил Алалалц тихо. — Может быть, задержу хоть на время.

Он пошел в сторону пожара. Там слышались крики, навстречу бежали люди. Один мужчина обеими руками держался за окровавленную голову, его обогнала молодая женщина, что прижимала к груди ребенка. Алалалц содрогнулся, встретившись с ее обезумевшими глазами. Платье на ней было разорвано до пояса, на оголенном плече сочилась кровью глубокая царапина.

Они встретились на городской площади. Трег шел пешим. Его руки алели, по локоть залитые кровью. Он был свеж, быстр и шел крупными шагами легко, потрясая длинным Мечом. Самое жуткое для Алалалца — варвар улыбался.

Заметив Алалалца, Трег насторожился, пошел на ведара, убавив шаг и зорко присматриваясь к противнику. Ноги варвара ступали бесшумно, крадущаяся походка напоминала движения гигантской кошки. Ведарский Меч зловеще покачивался в мускулистой руке, кровь капала с лезвия.

— Погоди, — взмолился Алалалц торопливо. Голос его жалко дрогнул. Кто ты? Зачем убиваешь?

— Я Трег из рода Большого Медведя, — ответил воин гордо. — Я пришел освободить ваш народ из гнусного рабства!

— У нас нет рабства, — запротестовал Алалалц.

Однако воин, не вступая в переговоры, прыгнул на него с поднятым Мечом. Сверкнула сталь. Алалалц, торопливо отступив, отчаянным усилием воздвиг между собой и варваром массивную стену. Глыбы были тяжелые, от них повеяло надежностью…

Трах!!! Стена разлетелась вдребезги. Камни исчезли, еще не коснувшись земли. Трег задержал Меч, которым бешено вращал над головой. Встретившись взглядом с отчаянными глазами Алалалца, недобро оскалился:

— Не удалось твое подлое ведарство?

— Погоди! — вскрикнул Алалалц отчаянно. Он ощутил холод смерти, и голос его задрожал: — Скажи, чего ты хочешь? Я могу дать тебе сундуки золота, табун лошадей, дорогие ковры… Говори, что ты хочешь? Только не губи, не губи мир, не губи нашу Познанность!

Трег засмеялся. Жалкий трус и мелкий человечишка! Да понимаешь ли цену голубому небу, чистому полю и ночным кострам? Что знаешь о доблести, мужестве, воинских подвигах? Человек, даже герой, не вечен, но слава его бессмертна!