Далеко от Земли
Шрифт:
– Аме ве иу… – не раскрывая глаз, прошептала девчонка – Хоолодно… очеень…
Я едва удержался, чтобы не треснуть себя кулаком по лбу. Болван, ну какой же болван… Ну естественно, она же замёрзла как сосулька в этом своём наряде! Бабье лето, это только днём немножко лето, а ночью оно вполне даже осень!
Скинув куртку, я торопливо стянул свитер и напялил на девочку. Помедлив пару секунд, принялся заворачивать её в одеяло. Вот так… правильно, если не поможет, добавим куртку… а ноги в одеяле согреются мигом… эх, надо бы огня! Спички! Где-то же у меня были спички… ага, вот!
Собрав на ощупь какие-то веточки, щепочки и сухие будылья, я чиркнул спичкой, и огонь радостно взвился, разгоняя кромешную тьму.
– Неет… – пробормотала девочка. – Глазаа слепиит… очеень… ниу олле лау-лау… не виидно ниичегоо…
Я лишь хмыкнул, торопливо обламывая с ближайших кустов ветки, по возможности сухие. Глаза слепит, ага… будто это электросварка, а не костер… Замёрзнуть насмерть, гуляя осенью практически голой по ночному кладбищу, она, значит, не боится. И воспаления лёгких тоже не опасается. А вот костерок мой её глаза слепит невыносимо…
– Неет… – девчонка вдруг накрыла голову одеялом, словно огонь и впрямь донимал её даже сквозь закрытые веки. Помедлив, я в недоумении затоптал костёр. Что-то тут… что-то не так тут, как хотите…
Да откуда она вообще тут взялась?! И кто её отпустил из дому в таком-то наряде?!
– Тебе согреться срочно нужно, – пробормотал я. – В тепло тебе надо, понимаешь?
– Теплоо… надоо, даа… тоолько неет теплоо… аме ве иу… хоолодно…
Решение, ворочавшееся в моей обалделой голове, наконец-то выбралось на свет. Так… Откуда бы она ни взялась, одно точно – в тепло ей надо. Притом срочно. До моей хаты тут полтора километра по прямой… ну, дворами чуть больше…
– За шею держаться сможешь?
Короткий утвердительный кивок.
Вот интересно, кто придумал все эти легенды про рыцарей, таскающих прекрасных дам на руках? Нет, я не спорю, может, они в те времена и таскали. Для тренировки, ага. Чтобы потом в трёхпудовых доспехах чувствовать себя легко и непринуждённо. Вот только я не средневековый рыцарь, к глубокому сожалению. И остаётся лишь радоваться, что дама мне попалась не полноразмерная… Однако спасение человека есть непременный долг любого пионера…
– Таам яама… – в самое ухо пробормотала мне спасаемая. Притормозив, я вгляделся – точно, яма. Хорошая такая яма, похоже, слегка замаскированная под лужу – сверху немножко водички, а дна вообще нету. Самое то для получения удовольствия ночными прохожими.
– Не царапай мне шею, – попросил я. – У тебя что, перстень на пальце, что ли?
Никакой реакции. Ой, не дотащу… ой, уроню… скамейку мне, скамейку…
– Воон таам скамия… скамеейка… – короткий кивок.
Действительно, меж пары разлапистых кустов притулилась новенькая, ни разу не ломанная ещё скамеечка. Брякнув на спасительную лавку свою ношу, я почти что рухнул рядом.
– Уфф…
– Устаал?
– Есть малость, – я улыбнулся. – Слушай, ты ведь так и не сказала своего имени. Как тебя звать?
Пауза.
– Тии можеешь зваать менья Вейла.
– Вейла… Так ты из Прибалтики?
Пауза.
– Неет.
– Угу… Финка, стало быть?
Долгая, долгая пауза. Но я уже и сам видел – ляпнул мимо. Ну какая она финка? Финны, они ж как наши эстонцы. Да, эстонцы тоже тянут звуки в словах, но тянут совсем не так, как эта вот девчонка. То есть близко нет ничего похожего. Те просто растягивают, насколько дыхания хватит, а тут… такое ощущение, что слово произносится дважды, с крохотной задержкой. Вот и наслаиваются звуки, на согласных оно почти незаметно, а на гласных вполне.
– Я тебее скажуу. Рааз таак вышлоо… Тоолько не сейчаас, хорошоо? Тии отдохнуул?
Хмыкнув, я подвигал плечами, помахал кистями рук. Пощупал шею. Да, можно двигаться дальше.
– Тут совсем рядом уже. Держись!
И вновь мы пробираемся по задворкам, держась подальше от хорошо освещённых улиц. Время к часу ночи подбирается, любой прохожий как на витрине. А тут парнишка с девчонкой на руках, и притом завёрнутой в одеяло… Первый же проезжающий патруль издали приметит и докопается. Стоять на месте! А что это у вас, молодой человек? Оооо!! А где взяли? На кладбище, говорите? Понятно… придётся проехать…
– Не наадо даальше… стоой…
Я послушно затормозил на углу, не выдвигаясь из спасительной тьмы в переулок, где, как назло, все фонари горели исправно. И только тут осознал, что именно не так во всей этой катавасии.
– Постой… погоди-ка… я ведь тебе ничего не говорил про скамейку?
– Нее говории, коогда грууз наа рукаах. Берьегии дыхаание…
Милицейский «бобик» резво выкатился в переулок, и смутные догадки в моей голове наконец-то встали на место. Вот как… вот так, значит… провидица, сталбыть?
Однако на сей раз дара предвидения Вейлы оказалось явно недостаточно. А может, просто кто-то из экипажа «бобика» углядел сквозь стекло странную фигуру на углу, явно стремящуюся спрятаться в тени… Как бы то ни было, но машина, резко сбавив ход, круто развернулась и осветила нас фарами.
– Опа… Вейла, мы влипли…
– Стоой, каак еесть.
Вездеход, сияя фарами, уже неспешно подкатывал к нам вплотную. Ни мигалки, ни сирены, ничего такого… Пока это просто любопытство – что за парнишка со странным свёртком на руках, для младенца вроде великовато…
Мотор вдруг смолк на полутакте, мгновенно, будто водитель сдуру включил задний ход. Ослепительное сияние фар тоже угасло, сменившись тусклым красным свечением.
– Ухоодим, скоорее!
– Уфффф!
Замок на входной двери клацнул, отсекая нас от опасностей улицы. Щёлкнул выключатель, озаряя прихожую мягким светом двурогого светильника, прибитого на стену под самым потолком… Вейла, в своём одеяле поставленная торчмя, точно скатанный в трубку ковёр, озиралась вокруг с явным любопытством.