Далекое эхо
Шрифт:
В закутке для мытья посуды на пластмассовых стульях сгорбились Брайан и Колин. В отличие от родителей напиться на Новый год трудности для них не составило. Со дня смерти Рози им вообще оказалось легче легкого вливать в себя спиртное до тех пор, пока рука может донести стакан до рта. Их ответом на трагедию стал не уход в себя, а, наоборот, выплеск эмоций. Все держатели пабов в Сент-Эндрюсе уже смирились с пьяными выходками братьев Дафф, опасаясь вызвать ярость у своей пьяной клиентуры, придерживающейся того мнения, что Колин и Брайан заслуживают исключительного
Сегодня бутылка «Беллз» уже опустела наполовину, когда Колин посмотрел на часы и сказал:
– Мы его пропустили.
Брайан поднял на него затуманенный взгляд:
– Ну и что? Рози теперь вообще никогда не встретит Новый год.
– Да. Но где-то там ходит по земле тот, кто ее убил, и, наверное, бокал поднимает, празднует, что не попался.
– Это они. Я уверен, что это были они. Видел снимок в газете? Ты видел более виноватые рожи?
Колин осушил до дна свой стакан и, согласно кивнув, потянулся за бутылкой.
– Рядом никого другого не было. Притом они сказали, что она еще дышала. Так что если это не они, куда же делся убийца? Не растаял же в воздухе?
– Мы должны принести новогоднюю клятву.
– Какую? Ты что, собираешься снова бросить курить?
– Я серьезно. Мы должны дать торжественное обещание. Это самое меньшее, что мы можем сделать для Рози.
– Что ты имеешь в виду? Какое торжественное обещание?
– Все просто, Кол. – Брайан налил стакан доверху и выжидающе поднял его. – Если копы не добьются от них признания, добьемся мы.
Колин на миг задумался, затем поднял свой стакан и чокнулся с братом:
– Если копы не добьются признания, добьемся мы.
11
Мощные руины замка Рэйвенскрэйг высятся на скалистом мысу между двумя песчаными бухточками, с которого открывается великолепный вид на Фортский залив и его окрестности. К востоку тянется каменная стена – защита от моря и разбойных нападений. Она идет до гавани Дайсарт, теперь сильно обмелевшей, но когда-то представлявшей собой богатый и оживленный порт. В глубине бухты, где берег изгибом отходит от замка, за голубятней, в которой до сих пор гнездятся голуби и морские птицы, там, где стены сходятся под острым углом, находится маленькая дозорная вышка с крутой крышей и узкими бойницами в стенах.
С одиннадцати-двенадцати лет бравые керколдийцы считали это место своим неоспоримым владением. Лучшим способом укрыться от надзора взрослых было отправиться на прогулку. Это признавалось полезным для здоровья и не могло вовлечь их в дурные проказы. Так что, когда они собирались в поход на целый день – исследовать побережье и леса, – их спокойно отпускали и давали с собой плотные завтраки.
Иногда они отправлялись в противоположную сторону, вдоль Инвертила мимо безобразной Сифилдской шахты к Кингорну. Но чаще всего они шли в Рэйвенскрэйг, тем более что неподалеку находился парк, а в парке фургон с мороженым. В жаркие дни они валялись на траве, предаваясь необузданным фантазиям о том, какой станет их дальнейшая жизнь в ближайшем и отдаленном будущем.
Они неоднократно пересказывали свои подвиги во время семестров, раздувая и приукрашивая их. Они играли в карты – бесконечные игры на спички. Там они выкурили свои первые сигареты. Зигги тогда весь позеленел, и его позорно вырвало на куст вереска.
Иногда они забирались на высокую стену и наблюдали за кораблями в заливе. Ветер бил им в лицо, заставляя почувствовать себя капитанами на носу какого-нибудь парусника, палуба которого скрипит и качается под ногами. А в дождь они укрывались в дозорной башенке. У Зигги было покрывало, которое они расстилали поверх пыли и мусора… Даже теперь, став, по их мнению, взрослыми, они все равно любили спуститься по каменной лестнице, ведущей от замка на берег, и пробраться между угольной грязью и ракушками к дозорной вышке.
За день до того, как они должны были вернуться в Сент-Эндрюс, приятели встретились за ланчем в «Харбор-баре», чтобы выпить пива. Расщедрившиеся от своих каникулярных заработков Алекс, Верд и Брилл с удовольствием посидели бы за кружкой подольше, но Зигги уговорил их не тратить на это хороший день. Было сухо и ясно, в бледно-голубом небе сияло солнце. Они прошлись по берегу бухты между высокими элеваторами местной мельницы и вышли на западный ее край. Верд немного поотстал от троих друзей, глаза его были устремлены на далекий горизонт, словно в поисках вдохновения.
Недалеко от замка Алекс вырвался вперед и вскарабкался по скальному выступу, который во время высокого прилива почти целиком уходил под воду.
– Ну-ка, повтори, сколько он получил?
Брилл даже не задумался.
– Магистру Дэвиду Бойсу, старшему каменщику, была уплачена королевой Марией Гельдрской, вдовой Якова Второго Шотландского, сумма в шесть сотен шотландских золотых фунтов за возведение замка Рэйвенскрэйг. Учтите, что за материалы он должен был расплатиться из этой суммы.
– Что было весьма недешево. В 1461 году четырнадцать брусьев, сваленных на берегах реки Аллен и доставленных в Стерлинг, стоили семь шиллингов. А некоему Эндрю Бальфуру заплатили два фунта и десять шиллингов за рубку, распиловку и доставку этих брусьев в Рэйвенскрэйг, – нараспев продекламировал Зигги.
– Хорошо, что я взялся за эту работу в супермаркете, – сострил Алекс. – Получил гораздо больше их. – Он облокотился на стену и окинул взглядом утес и замок. – Я думаю, что Синклеры сделали его гораздо красивей, чем он стал бы, не отбрось старушка королева Мария тапочки до окончания стройки.
– Красота в замках не главное. Не для того их строили, – уточнил Верд, присоединяясь к ним. – Главное – надежность и неприступность.
– Какая утилитарность! – сокрушенно воскликнул Алекс, спрыгивая на песок. Остальные последовали за ним и побрели, поддавая носками ботинок мусор, оставленный морем вдоль линии высокого прилива.
Они прошли уже полпути по берегу, как вдруг Верд заговорил с такой серьезностью, какой прежде от него не слышали:
– Мне нужно вам кое-что сказать.