Далекое завтра. Изгой

Харитонов Юрий Владимирович

– Семен, – повторил Антон, справившись, наконец, с собой. – Ты что делаешь? Тебя же заберут!

– А мне плевать! – зло воскликнул он, ударив по полупрозрачной композитной панели. Антон вновь сжался. – Веришь?! Мне плевать! Я не хочу жить и видеть, как жили другие, как их так же забирали, только за то, что они начинали видеть прошлое, которого с ними никогда не было. Не надо мне этого! Потому что я вижу в своих снах правду! А за нее – за правду – всегда заменяют! Всегда! Кто-то очень не хочет, чтобы мы видели прошлое и ту жизнь которая была до… всего этого! Понимаешь?

– Я… не…

– Конечно не понимаешь! Потому что еще не видел! Погоди еще немного, и эта радость придет и к тебе. Поймешь тогда меня! Но поздно!

Поздно!

– А причем тут я? – осмелев, решился Антон. Лучше сменить тему на менее агрессивную, тогда контроллер, возможно, переключится и успокоится. – Я же как они, – биоин указал на дверь, куда выскочили остальные испуганные люди. – Я так же выполняю свою работу, так же развлекаюсь, когда совсем тошно… Я обычный!

– Нет! Ты уже не обычный! – горячо возразил Семен. – Ты тоже, во-первых, видишь эти сны, и ты… Ты что-то значимое делаешь для всей этой системы! Я прав? О, да! Я прав…

– Откуда ты знаешь? – пораженно спросил Антон, вспоминая триумф, который только что ощутил.

– Знаю, – кивнул Павлов, ухмыльнувшись алыми губами сквозь растрепанную бороду. – Я контролер, и мне нетрудно проследить, куда КИРА перенаправляет большую часть ресурсов. Я вижу, что все ниточки ведут к тебе. Причем последнее время, количество запросов на твою лабораторию увеличилось втрое.

– Ничего значимого… – попытался оправдаться Антон, но Семен перебил его.

– Не бойся! Я не собираюсь выпытывать твои знания. Мне они ничего не скажут. Я лишь выбрал тебя, и думаю, что ты разберешься со всем сам.

– С чем я должен разобраться? Я лишь…

– Биоин, – кивнул Тысяча Шестнадцатый. – Биоинженер, который не понимает, причем тут хромосомы разных полов, как у животных. И который начал видеть сны, как и я. Когда-нибудь ты увидишь тоже. Как был с женщиной, как у вас был ребенок, и как неизвестная болезнь в одночасье их свалила.

– Болезнь?

– Да! Это последний из моих снов. И самый страшный. Ничего не предвещало беды. Люди – женщины, мужчины и дети – жили как обычно, радовались жизни, новому обществу и тут… Начали просто падать и… умирать. Только женщины и дети, представляешь? Как такое может быть? Что случилось тогда, а главное, почему? Я до сих пор под впечатлением! Их лица…

«Минутная готовность, биоин Власов. Группа Замены на подходе»

– Она ведь говорит с тобой? – неожиданно сменил тему Павлов. Биоин замотал головой, отрицая. – Говорит-говорит. Я знаю. Но это тебе не поможет.

– Что не поможет? – переспросил Антон. Неясная тревога наполнила изнутри. – Я не по…

Тысяча шестнадцатый резко поднес руку с серебряной пластинкой к затылку Власова. Казалось, мир дрогнул. Стены поплыли, свет в глазах померк, и сердце… на миг остановилось. Когда зрение вернулось к Антону, Семена уже забирали человекоподобные машины, под полупрозрачными композитными мышцами виднелись детали механизма, спокойные лица не выражали эмоций. Власов, лежа на полу, с трудом сфокусировал взгляд на трепыхающейся в руках киборгов фигуре: Семен вырывался и неиствовал, выкрикивая что-то. Наконец возвратился и слух, оказывается Тысяча Шестнадцатый кричал ему:

– У тебя сутки! Слышишь? Сутки! Чтобы во всем разобраться и выяснить, что происходит! КИРА тебя больше не видит, но это только на сутки! Запомни! Ответы только у главного… Береги электромагнитный излучатель. Он может помочь!

С этими словами Павлова выволокли из лифта и быстро утащили навсегда.

Глава 2

Бог одинок, не ведает людей,

Завистливо подглядывая сверху,

Сидит среди людских теней

И отмеряет век за веком веху…

А дети разгулялись по миру,

Творят и тварей, и себе подобных,

И научились уже тут, внизу,

Превозносить себя над Богом…

***

– Зои Каплан, Девять-Три-Девять, принадлежность к сектору «Б», Атланта, – механический голос ИИ окутывал сознание, которое билось в страхе глубоко внутри и не хотело задействовать другие чувства. Тело сопротивлялось «рождению»: руки и ноги не желали шевелиться, глаза отказывались открываться, каждая клеточка девушки чувствовала холод, и ее сотрясала мелкая дрожь. Лишь синтезированный голос монотонно говорил внутри, прорывая тугую глухоту еще не успевших окрепнуть барабанных перепонок. – Проверка рожденного материала.

– Проверка нервной системы, – продолжил голос, и сквозь гул в ушах завыли серводвигатели нависшего над голой девушкой механизма. Манипуляторы коснулись Зои в нескольких местах, и их словно пронзили иглы – машина слабыми разрядами тока проверяла реакцию нервной системы. Ток распространялся по нервам на остальное тело, мышцы сокращались, а девушка орала от невыносимой боли.

– Проверка зрения, – холодные и безразличные пальцы-манипуляторы разжали веки и вспыхнул яркий свет направленного на зрачки светодиода. Инстинктивная попытка закрыть глаза была неудачной – робот держал крепко. Вспышка же на несколько долгих минут затмила сознание полностью, не оставив места темноте.

– Проверка слуха, – тут же добавил ИИ, в уши вставили пробки, и резкий невыносимый звук заполнил все вокруг, лишая мыслей и чувств. Вот теперь спасительная темнота не замедлила сменить свет, все еще полыхающий яркими пятнами перед глазами. Только что извлеченный из капсулы роста и не привыкший к таким испытаниям, шокированный организм отключился.

Но в сознание девушка пришла быстро. Режим шоковой терапии работал отлаженно: сразу после проверок Зои поместили в индивидуальную комнату, где температура сохранялась на несколько градусов ниже комфортной. Девушка замерзла и очнулась, стуча зубами от холода. Свернувшись калачиком и сотрясаясь мелкой дрожью, она несколько минут осматривала стерильно-белое помещение. Огромное, во всю стену зеркало противоположной стены и маленький столик, на котором лежала белая одежда: хочешь согреться – тебе придется напрячься, приложить усилия и встать, что не так просто, ведь мышцам придется вспомнить движения и обрести хоть какую-то силу.

Но Зои лежала, стараясь сопротивляться как можно дольше. Мысли метались, вспоминались десятки предыдущих жизней, полностью идентичных друг другу. Ей-то, в отличие от остальных, не стирали память совсем, так и перекладывали из одного тела в другое, не корректируя ни единого байта. Девушка не боялась «Центра рождения», а боялась и ненавидела жизнь, что ждала ее снаружи, после «выписки» – жизнь, прожитую неоднократно, неизменно жесткую и гадкую. Если бы Девятьсот Тридцать Девятая могла, то размозжила бы голову о зеркало. Но это уже «проходили». Напротив находилось вовсе не зеркало, а похожий на него в режиме «сна» и созданный для обучения огромный монитор. Прошлый раз она ударила головой в себя, отраженную и разъярённую от невозможности выбраться и изменить будущую жизнь. Экран вспыхнул и расплылся по центру мутным пятном. Пиксели по краям заискрили. Зои повторила: сквозь поплывшую серость выжженных ячеек монитора проступила белоснежная стена, а по лбу на переносицу заструилась теплая жидкость. Капля упала на пол, расплескалась ало-красным пятном, боль пронзила голову, отрезвила, но вместо того, чтобы остановиться, девушка с удвоенной силой принялась бить головой о стену. Кровавые следы уже ошметками расползались по белому покрытию, но Зои не успокоилась, пока не рухнула на пол, и лишь краем истекающего из тела сознания услышала синтезированный голос: