Далгрен
Шрифт:
Джон рассеянно похлопывал себя по бедру, словно все еще держал в руке скрученную газету.
— Я дам вам планы. Можете делать с ними все, что хотите. Эй, Кид, как дела? — Огонь усеивал громоздкую тэкову челюсть синяками теней, не без труда заливал светом его бледные глаза, бликовал на кожаном козырьке. — У тебя все в порядке?
Он сглотнул, отчего челюсть стиснулась; поэтому кивок оказался более деревянным, чем ему хотелось.
— Тэк, ты ведь возглавишь для нас проект строительства убежища?.. — Очки Джона полыхнули отсветом.
— Бля, — сказал Тэк, напомнив Кошмара.
— Ох,
— Я с ним всю ночь спорю, — сказал Джон. — Эй. — Он внимательно посмотрел на закусочный столик. — А что, Кошмар заходил за продуктами?
— Ага. — Радостно.
— Как он там?
Она пожала плечами — уже с меньшей радостью.
Он услышал звуки гармоники, посмотрел:
Девушка снова сидела на своем покрывале, склонившись над губной гармошкой. Волосы разных оттенков меди шлемом обрамляли ее опущенное долу лицо. Рубашка соскользнула, обнажив одно заостренное плечо. Нахмурившись, она еще раз тряхнула гармоникой о ладонь. Блокнот лежал рядом с ее коленом.
— Мы с Тэком ходили осматривать место, где я хочу возвести убежище. Знаешь, там, на скалах?
— Ты опять поменял местоположение? — спросила Милли.
— Ага, — сказал Тэк. — Он поменял, да. Ну как тебе здесь нравится, Кид? Хорошее место, скажи?
— Мы с радостью тебя примем, — сказал Джон. — Мы всегда рады новым людям. У нас тут очень много работы; нам пригодятся все прилежные работники без исключения. — Ладонь, которой он похлопывал себя по бедру, замерла, осталась лежать на ноге.
Кид прочистил горло резким хрипом.
— Я, наверное, пойду дальше.
— Ох... — Судя по голосу, Милли была разочарована.
— Да ладно. Останься на завтрак, — судя по голосу, Джону очень этого хотелось. — Потом попробуешь какой-нибудь из наших рабочих проектов. Посмотришь, что тебе понравится. Ты знаешь — там, снаружи, очень странные улицы. Никогда не знаешь, что найдешь на них.
— Спасибо, — ответил он. — Я пожалуй пойду...
— Я выведу его обратно на проспект, — сказал Тэк. — Ну ладно, бывайте, ребята.
— Если вдруг передумаешь, — позвала Милли (Джон снова принялся постукивать себя по ноге), — ты всегда можешь вернуться. Через несколько дней тебе может захотеться вернуться. Просто приходи. Мы и тогда тоже будем тебе рады.
Уже идя по бетонной дорожке, он сказал Тэку:
— Они ведь действительно хорошие люди, правда? Просто мне кажется, я...
Пожал плечами.
Тэк хрюкнул:
— Ага.
— Скорпионы — это вроде как защитный рэкет, за который людям в коммуне приходится платить?
— Можно и так сказать. Но опять же — они ведь получают защиту.
— От всех, кроме скорпионов?
Тэк снова хрюкнул, неприятно-резко.
Кид распознал в этом звуке смех.
— Просто не хочу ввязываться в такие вещи. По крайней мере, не с этой стороны.
— Я отведу тебя назад к проспекту, Кид. Он ведет дальше в город. Ближайшие магазины уже неплохо подчищены от еды, но тут никогда не знаешь, где тебе повезет. Хотя если честно, я думаю, в домах выйдет лучше. Но и там есть свои нюансы: кто-нибудь может просто-напросто поджидать тебя с дробовиком наготове. Как я уже говорил, от двухмиллионного населения города осталась едва ли тысяча: значит, занят будет только один дом из ста — шансы неплохие. Вот только я сам пару раз едва не нарвался на ружье. Опять же, о скорпионах надо беспокоиться...
— Да. Наверное, так и есть... — Но его да прозвучало как-то неокончательно.
Тэк кивнул, молча соглашаясь.
Этот парк живет тьмой, текстурами тишины. Каблуки тэковых ботинок татуируют дорогу. Я мысленно вижу тянущуюся за ним пунктирную линию. А кто-нибудь другой может ухватить ночь за кромку этой линии, разорвать по перфорации, скомкать и отбросить прочь.
Только два из сорока с чем-то парковых фонарей (он принялся считать) продолжали светить. Сплошная облачность ночи скрывала любые намеки на рассвет. Дойдя до следующего рабочего фонаря, все еще в пределах видимости обрамленного львами входа, Тэк вытащил руки из карманов. Две световые точки размером с булавочную головку каждая прокалывали темноту где-то в районе его порыжелой верхней губы.
— А если хочешь, можешь зайти ко мне...
5
— ...Ладно.
Тэк выдохнул:
— Хорошо... — и отвернулся; его лицо погрузилось в тень. — Сюда.
Кид двинулся вслед за перезвоном язычков на его молниях неуверенным, размашистым шагом. Нависающие над тропой черные ветви как-то вдруг перестали быть частью посеревшего неба, а стали вместо этого сливаться с V-образными перекрестьями покатых крыш.
Воспользовавшись мимолетной остановкой рядом со львами для осмотра улицы, Тэк руками растер тело под курткой.
— Похоже, утро уже на носу.
— С какой стороны встает солнце?
Луфер хмыкнул.
— Ты мне, наверное, не поверишь, — они двинулись дальше, — но впервые попав сюда, я мог бы поклясться, что рассвет всегда начинается оттуда. — Они отошли от обочины; он кивнул влево. — Но сегодня, как видишь, светать начинает, — он махнул рукой перед собой, — вон там.
— Это оттого, что времена года меняются?
— Я не думаю, что они меняются так уж сильно. Но это возможно. — Тэк опустил голову и улыбнулся. — Впрочем... опять же — может я просто не обращал внимания.
— В какой стороне восток?
— В той, где светает. — Тэк кивнул вперед. — Но что ты будешь делать, если завтра начнет светать с другой стороны?
— Да ладно. Всегда по звездам можно понять.
— Ты же видел небо. И это оно каждую ночь такое, а то и похуже. И днем тоже. Я не видел звезд с тех пор, как попал сюда — и ни лун, и солнц ни одной штуки не видел.
— Да, но...
— Мелькала у меня мысль, что может, это не климат меняется. Может, это мы. Город как единое целое: сдвигается, поворачивается, переустраивается. Безостановочно. И переустраивает нас... — Тэк рассмеялся. — Эй, да я же тебе голову морочу, Кид, чего ты. — Он снова потер себе живот. — Ты слишком серьезно все воспринимаешь. — Поднявшись на бордюр, Тэк сунул руки в карманы. — Но будь я проклят, если не был свято уверен, что утро когда-то начиналось вон там. — Он снова кивнул в ту сторону, поджав губы. — Но это значит, только, что раньше я просто не обращал внимания, верно? — На следующем углу он спросил: — А за что ты в психбольницу загремел?