Дальневосточные соседи
Шрифт:
Став «мастерской мира», Китай продает в Соединенные Штаты на порядок больше товаров, чем в Россию. Еще важнее, что по структуре своего экспорта он не уступает самым развитым и богатым странам. КНР, к примеру, ввозит в США больше наукоемких, высокотехнологичных товаров, чем туда поступает из государств Европейского союза.
Свыше 300 миллиардов долларов в китайском экспорте составляют интегральные схемы, компьютеры, цифровые камеры, мобильные телефоны и их компоненты. Однако лишь 15–20 процентов добавленной стоимости этих товаров причитается китайским предпринимателям. Остальное идет в уплату зарубежным владельцам патентов и лицензий.
Сделанные в Поднебесной наукоемкие, высокотехнологичные товары конкурентоспособны, ибо качественны и дешевы. Но они, строго говоря, на четыре пятых не китайские. Способен ли Китай превратиться из имитатора в создателя новых ноу-хау?
Поднебесная уже была авангардом прогресса
А ведь вплоть до XV века именно Китай шел в авангарде научно-технического прогресса. Все знают «четыре великих изобретения», которыми он обогатил человечество. Это компас и порох, бумага и книгопечатание.
В конце XI века, когда европейцы следили за временем только по Солнцу, китайский мастер Су Сун создал механические водяные часы. Они ошибались не больше чем на пару минут в сутки. Струя воды из пополняемого бачка вращала колесики с блюдцами и приводила в движение сложный механизм. Каждые четверть часа раздавался удар барабана, каждые два часа – бой колокола. Меняла свое положение и имитация небесной сферы с Солнцем, Луной и планетами.
Вплоть до XV века Китай опережал Европу по металлургии, судостроению, машинам для переработки хлопка, джута и шелка. Но если промышленная революция в Англии XVIII века дала толчок научно-техническому прогрессу в Европе, то Китай с XV века как бы утратил стимул для движения вперед. Срединное царство за Великой стеной процветало, не имея соперников. Его приоритетами стали стабильность, а не развитие, преемственность, а не обновление.
Китай продавал в Европу все больше чая и шелка. Но не проявлял интереса к «аглицким» сукнам, которые пользовались популярностью во всех столицах. Когда же посол королевы Виктории выразил по этому поводу свое недоумение, император Цяньлун ответил, что Поднебесная сама производит все, в чем нуждаются ее жители.
Постоянно растущая утечка серебра из Лондона в Пекин беспокоила англичан и побудила их выращивать в Индии опиум, дабы контрабандой сбывать его китайцам. Наркомания стала распространяться по Поднебесной, как степной пожар. А когда губернатор одной из южных провинций повелел сжечь 25 тысяч ящиков конфискованного зелья, британская эскадра обстреляла портовые города Китая. Так началась первая из опиумных войн, которые в XIX веке превратили Срединное царство в полуколонию.
Современному Китаю, который, словно пробудившись от сна, рвется к мировому лидерству, не приходится выбирать: стабильность или прогресс? В странах, борющихся с бедностью и отсталостью, социальный мир невозможен без экономического взлета. А экономика нынче может развиваться лишь на основе научно-технического прогресса. Чтобы «мастерская мира» превратилась в «мировую лабораторию», нужно увеличить инновационную составляющую роста, самостоятельно создавать интеллектуальную собственность.
До начала реформ Китай тратил на научные исследования и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) менее одного процента валового внутреннего продукта. К 2020 году вложения в научно-технический прогресс увеличатся до 2,5 процента ВВП.
Пиратство – это бумеранг
Перспективная программа создания «экономики знаний» ставит целью сократить зависимость Китая от иностранных технологий с 80 до 30 процентов. Стимулировать инновации можно лишь на основе эффективной защиты интеллектуальной собственности. А великие имитаторы из Поднебесной за годы реформ пристрастились к пиратству. Они мастерски подделывают не только древние бронзовые курильницы эпохи Чжоу, но и модные швейцарские часы «Ролекс», японские цифровые камеры «Никон».
Пиратство, от которого прежде страдали иностранцы, как бумеранг, начинает бить и по китайцам. Так что требуется коренное перевоспитание отечественных предпринимателей.
Инновационной экономике нужны новые кадры. Как уже упоминалось, конфуцианский культ учености способствует их подготовке. Китайские вузы уже сейчас выпускают вчетверо больше инженеров, нежели американские.
Ведущие транснациональные корпорации начали создавать свои научно-технические центры не только в странах «Большой восьмерки», но и в Китае. Там уже действуют 750 таких центров, и по их числу Поднебесная уступает лишь Соединенным Штатам и Великобритании. Известная фирма «Нокиа» сосредоточила 40 процентов всех опытно-конструкторских разработок по сотовым телефонам в своем научно-техническом центре в Пекине.
Китайская фирма «Хуавэй» занимает шестое место в мире по производству сотовых телефонов. Она ежегодно продает их почти на 10 миллиардов долларов. Примечательно, что десятую часть этой суммы и почти половину своей рабочей силы корпорация нацелила ныне на научные исследования и опытно-конструкторские разработки.
Вузовская наука в Чжунгуаньцуне
Китайские аналоги американской «Кремниевой долины» – это прежде всего Шэньчжэнь, выросший из рыбачьего поселка по соседству с Гонконгом. Это шанхайский район Пудун, который называют городом XXI века. И наконец, Чжунгуаньцунь – «зона содействия развитию высоких и новых технологий» в северо-западном университетском предместье Пекина.
В 1992–1996 годах я неожиданно для себя оказался тамошним жителем. Иностранцев, работавших в агентстве «Синьхуа», размещали в гостиничном комплексе «Дружба», некогда построенном для советских специалистов. Там-то мне и довелось познакомиться с первыми «возвращенцами», подключившими вузовскую науку к делу превращения Китая в инновационную державу.
Нужно пояснить, что с первых лет реформ китайские власти ежегодно направляют тысячи молодых людей в зарубежные вузы и очень спокойно реагируют на то, что лучшие из них получат предложение остаться работать в США, Европе или Японии. Такой поступок не влечет исключение из комсомола, не ставит пятно на репутацию родственников. «Мы гордимся успехами соотечественников и надеемся, что в свое время они вернутся на родину не просто как обладатели дипломов, а как сложившиеся специалисты».
Такое официальное заключение часто подтверждается. Лет через десять-пятнадцать многие «невозвращенцы» чувствуют, что достигли потолка в зарубежной карьере, и выражают желание продолжать свои научные исследования на родине. Поисками места для этого занимаются специально созданные агентства.
Они, конечно, не могут предложить китайскому репатрианту 60 тысяч долларов в год, которые тот получал в США. Но по паритету покупательной способности ежемесячно получать в Пекине по тысяче долларов, или по 7–8 тысяч юаней, не так уж плохо (жил ведь я там четыре года на две тысячи юаней).