Дальневосточные соседи
Шрифт:
Для искоренения абсолютной бедности нужно добиться того, чтобы в каждой нуждающейся семье хотя бы один человек мог заняться подсобными промыслами или трудиться на так называемых поселковых предприятиях. Но для этого нужно усадить за парты сельскую молодежь, которой нередко приходится бросать школу из-за материальных трудностей.
В Китае вот уже второе десятилетие осуществляется проект «Надежда». Эта благотворительная программа финансирует школьное образование нуждающейся сельской детворы за счет добровольных пожертвований. На этот призыв откликнулись миллионы горожан, тысячи трудовых коллективов, сотни иностранных фирм,
Проект «Надежда» вернул за парты около двух миллионов крестьянских детей, позволил открыть в бедных уездах почти 3 тысячи новых школ, оказать матпомощь энтузиастам-учителям, добровольно переселившимся в сельскую глубинку.
Огромный, во многом поучительный для нас успех проекта «Надежда» объясняется его четкой адресностью. Каждый спонсор точно знает, кому именно поступили его деньги. Пожертвовав 150 долларов, можно вернуть за парту подростка из бедной семьи. 1500 долларов достаточно, чтобы год содержать учителя, готового переселиться в сельскую глубинку. Многие иностранные фирмы, ведущие дела в Китае, предоставили проекту «Надежда» деньги на строительство одной или даже нескольких сельских школ (на каждую из них требуется 30 тысяч долларов).
Растет внутренний спрос
Стремительная урбанизация привела к тому, что вместо четверти миллиарда крестьян-бедняков в стране появилось столько же «новых китайцев». Если в знакомые мне 50-е годы символом престижа для китайца был велосипед, расширявший возможности трудоустройства, то теперь таковым стала личная автомашина. В Поднебесной насчитывается уже 72 млн частных автовладельцев. Даже в кризисном 2009 году на внутреннем рынке КНР впервые в истории было продано больше автомобилей, чем в США (10 млн машин). А в 2010 году автовладельцами стали еще 18 млн китайцев, то есть почти вдвое больше, чем американцев.
Моторизация Поднебесной сопровождалась столь же стремительной информатизацией. Почти полмиллиарда человек, или две трети населения страны, стали пользователями Интернета. Мобильная связь повсеместно вошла в быт. Но самое главное – победа над нищетой расширила внутренний спрос. Поистине бездонный внутренний спрос гарантирует стабильное развитие китайской экономики, которая гораздо меньше зависит от экспорта и перепадов мирового финансового климата. Теперь, когда горожанином стал каждый второй китаец, Поднебесной легче сделать последний, решающий шаг к мировому лидерству.
Спрос – стимулятор роста
Китай остается мировым лидером по темпам экономического роста. Даже в разгар мирового кризиса ежегодный рост ВВП превышал восемь процентов, что позволило Китаю опередить Японию и выйти по экономическому потенциалу на второе место в мире после США.
Помню, что в 60-х годах, когда я работал в Токио и писал книгу «Ветка сакуры», излюбленной темой карикатур в местных газетах были два бегуна: тучный, задыхающийся Дядя Сэм, которого обгоняет низкорослый, поджарый японец. Теперь же ясно, что роль мирового лидера у Америки отберет не Страна восходящего солнца, а Поднебесная.
Четыре удвоения
За годы реформ Китаю удалось четырежды удвоить валовой внутренний продукт на каждого жителя, то есть увеличить экономический потенциал страны в 16 раз. За это же время внешнеторговый оборот Китая увеличился стократно. По своей доле в мировой торговле Поднебесная опередила
Уместно напомнить, что именно творцы послевоенного японского чуда в свое время назвали потребительский спрос стимулятором экономического роста. Премьер-министр Икэда вошел в историю как автор инициативы, ставшей национальной идеей: за 60-е годы удвоить валовой внутренний продукт на каждого жителя Страны восходящего солнца. Решение этой задачи помогло Японии набрать темпы, чтобы за 60 – 80-е годы вырваться в тройку мировых лидеров вслед за США и СССР.
Ставку на внутренний потребительский спрос как на стимулятор экономического роста сделал и патриарх китайских реформ Дэн Сяопин. Начинать не с города, а с села, чтобы прежде всего накормить народ, минимизировать социальную цену перехода к рынку.
Как уже отмечалось, Дэн Сяопин наметил четкий план модернизации страны. За 80-е годы удвоить валовой внутренний продукт на душу населения, поднять его с 250 до 500 долларов. За 90-е годы – вновь удвоить ВВП, довести его до 1000 долларов. А потом, к середине XXI века, то есть к 100-летию КНР, увеличить валовой внутренний продукт на человека еще в четыре раза – до 4000 долларов, или до нынешнего уровня благосостояния Греции и Португалии.
Выйти на намеченный Дэн Сяопином рубеж – 4000 долларов на человека, Поднебесная смогла задолго до 100-летия КНР (то есть до 2049 года). Таким образом, мечта патриарха реформ модернизировать страну, избавить ее от бедности и отсталости осуществляется досрочно.
После 30 лет реформ вместо 250 миллионов бедняков в Китае появилось примерно столько же «новых китайцев», то есть людей среднего достатка. В Поднебесной насчитывается 477 тысяч долларовых миллионеров. О победе над бедностью свидетельствует стремительная моторизация. Велосипедные реки на улицах китайских городов превратились в автомобильные. На рубеже нового тысячелетия в Поднебесной насчитывалось более 20 миллионов автомашин. Ныне же их стало вдесятеро больше.
Став лучше жить, самый многочисленный в мире народ стал больше покупать. Соседние государства опасались, что, став «мастерской мира», Китай завалит их своими товарами. Но произошло нечто иное. Словно гигантский пылесос, Китай впитывает львиную долю продаж из Восточной Азии. Именно китайский рынок обеспечивает львиную долю прироста экспорта Японии, Тайваня, Южной Кореи. Причем, в отличие от них, Китай гораздо меньше зависит от внешних рынков благодаря неуклонно растущему, поистине бездонному внутреннему потребительскому спросу.
Возможно ли подобие «потерянного десятилетия»?
Китай все заметнее играет роль локомотива, вытягивающего экономику планеты из глобального кризиса. Скоро он сможет опередить США и стать крупнейшей экономикой мира. Ведь китайцы уже побили другой рекорд: обогнали немцев по объему экспорта. Они довели свою долю в мировой торговле до десяти процентов (в 80-х годах столько же имели японцы, однако нынче их показатель вдвое ниже).
Между тем западные скептики твердят, будто нынешний рост в Китае имеет зыбкую основу. Что, мол, экономическая ситуация напоминает Японию 90-х годов, когда лопнул мыльный пузырь спекуляций с недвижимостью, а послевоенное экономическое чудо завершилось для Страны восходящего солнца двумя десятилетиями затяжного спада.