Дальний гарнизон
Шрифт:
– Чего ты волнуешься? Ничего не будет.
– Я как то чувствую, такое вот тревожное состояние, что что-то произойдет.
Присутствие Кати, все же подстегивает офицеров к активным действиям. Два человека не выдерживают и подходят к нам.
– Катя, посиди с нами, мы достали конфеты...
– Хорошо, ребята, сейчас.
Она приподнялась.
– Ты сейчас обратно, на дежурство?
– спросила она
– Да.
– А завтра тренировка будет?
– Обязательно.
– Там
– Пусть приходят.
Утром, после пересменки, меня вызывает начальник штаба.
– Кривцов, тебе придется поехать в Архангельск на переподготовку. На тебя пришла разнарядка.
– Но я недавно прибыл, почему меня?
– В армии не рассуждают. Надо, значит надо.
– На что будут переучивать?
– На оператора наведения. Тебе сегодня надо оформить командировку, завтра будет некогда, отдежуришь и утром после пересменки сразу улетишь в Мальцевск.
– Ладно.
– Одна просьба, лейтенант... Мне нужно привести сюда немного спиртного. Так... бутылок пять, шесть... Деньги я тебе дам...
– Сделаем...
У меня на занятиях уже шесть человек. Четыре девушки и два парня, это лейтенант Кочетков и сын начальника штаба, Сеня. Сегодня Маша тоже решила поучаствовать в тренировке. Катя достала магнитофон и под музыку, я заставляю их размяться. Неожиданно постучали в дверь, она тут же открылась и на пороге оказался майор Зорич, воспитатель части.
– Занимайтесь, занимайтесь, - он успокаивающе растопырил ладонь.
– Я посмотрю.
Мы продолжаем делать упражнения. Через час я прерываю занятия. Усталая Маша плюхается на пол к стенке, Катя подходит к майору.
– Вы все видели?
– Все.
– Так как на счет помещения?
– Ангар ваш, но с условием, что лейтенант Кривцов, возьмет на себя еще и занятия по аэробике. Не все захотят заниматься боевыми искусствами, кое кто готов и заняться своей фигурой.
Катя поворачивается ко мне.
– Дима, слышал?
– Да.
– Так как?
– Придется взять ангар.
– Ура!
Я принимаю от Сивкова пост.
– Как ракета?
– Никак?
– Не понял, она уже не травит?
– А бог ее знает. Командир части приказал не лезть в это дело.
– Мне тоже, не надо совать свой нос?
– Постарайся уж, хватит всех на уши ставить. Травит, ну и черт с ним, пусть травит. Ее лимит кончается в следующем месяце. А травить она может и полгода, ничего ей не будет.
Действительно, за сутки в журнале о происшествиях ни слова о ракете. Мы докладываем командиру о смене и я сажусь на свое место.
Через час запрашиваю полковника на разведку в шахте.
– Нет. Не надо, лейтенант. Командир части запретил проверку ракеты на герметичность.
– Мне кажется, что самописец
– Вам кажется или нет?
– Теперь уже нет.
– Ладно, сходите в шахту, проверьте, что там.
Со мной отправили прапорщика Годунова. Мы оделись в защитные костюмы и запросили центральный пункт, открыть двери в шахту. Нам в этот раз не надо течеискателя, мы без него увидели, тонкие дымящиеся струйки, стекающие по корпусу ракеты.
– Паршивое дело, - констатирует прапорщик.
– Надо срочно вытаскивать ракету, пока не залило канализационные системы шахты.
– Сам вижу. Здесь несколько тонн топлива и судя по всему, если рассчитывать по ускоряющей, за смену может вытечь более десятка литров.
– Докладывайте, лейтенант. Сейчас время работает не на нас.
Я подключаюсь на полковника.
– Слушаю, - раздается знакомый голос.
– Это лейтенант Кривцов. Топливо пробилось через прокладку и стекает вниз.
– Так... Сколько...?
– Трудно определить. Пока стекает тонкой струйкой.
– Выходите из шахты. Каждое отклонение приборов докладывайте мне.
Мы возвращаемся в пультовую. Теперь уже по приборам четко видно, что давление в баках начало падать.
Время стала идти медленно, но у меня такое ощущение, что мы сидим на бомбе. Находящиеся рядом офицеры тоже в напряжении. Кочетков сидит рядом, хотя время его дежурства еще не пришло.
– Чего мы тянем?
– спрашиваю я его.
– Ждем темноты.
– Зачем?
– Чтобы окно шахты не засекли со спутников.
– Нам в училище говорили, что американцы давно знают местоположение всех точек.
– От того, что они знают, нам не легче. Мы выполняем приказы и инструкции. Не важно сколько в шахту выльется компонента, важно, что мы себя соблюли...
– А новая ракета, ее когда поставим?
– Тоже ночью.
– Шахту еще надо осушить.
– Чтобы не спустить топливо в канализацию, сейчас Годунов уже насосы готовит. Не эти..., не наши будем использовать, а обыкновенные, донные, типа "Ручеек".
Около нас очутилась Катя.
– Как у вас дела?
– Плохо. Давление упало на полтора деления.
– Это что значит?
– Что на дне шахты уже почти свыше двадцати литров компонента.
– Они не могут того...?
– Черт его знает.
– Полковник уже отключил питание на все кабели.
– Это хорошо, но мы ждем ночи.
– А много выльется еще?
– Много. Только бы еще окислитель не потек.
– Там, полковник, кроет матом все начальство, сюда спешно вылетает комиссия.
– На вряд ли они успеют. Мы вытащим ее раньше.
– Дима, кажется твоя командировка накрылась.