Дальний гарнизон
Шрифт:
– А по моему, ты всех здешних мужиков потряс тем, что привез чемодан водки, - ехидно говорит Катя, - и бесплатно напоил...
– Брось ты это, Катя. Мне не жалко этой водки. Я сейчас понимаю, что однообразная работа и глушь, давят на здешних людей и то время, за столом, на миг оторвало их от скуки.
– Не хочешь ли ты сказать, что надо чаще поить офицеров и их семьи, чтобы оторвать их от этого однообразия?
– Ну зачем же так? Разве неприятно провести праздники и твой день рождения за столом, где
– Чем? Может подскажешь, чем?
– В училище, я неплохо освоил боевые искусства, могу обучить. Тем более мне самому надо держать себя в форме и тренироваться. Может кто то другой, умеет что то более существенное, значит надо это тоже использовать.
Они молчат. Потом Катя неуверенно тянет.
– Я бы тоже поучилась драться. Мне это иногда, ой как надо.
– В чем дело. После следующего дежурства, начнем заниматься. А ты, Маша?
– Не знаю. Я не могу принимать сразу такие неожиданные решения.
– Подумай.
Мы распиваем чай, но я чувствую, что что-то между девчатами произошло. Они как то напряглись. Так это ощущение не пропало до того времени, пока они не ушли.
Сегодня профилактика ракеты. Мы на площадке возле стыковочного узла между первой и второй ступенью. Вместе с прапорщиком и еще одним солдатом, течеискателями прощупываем корпус.
– Лейтенант, - тревожный голос прапорщика, - по моему сифонит.
Я подношу свой датчик к датчику Годунова и слышу в наушниках слабый писк.
– Черт, проверим все тщательно.
Бегаем как черти по площадкам, снизу до верху прощупываем корпус ракеты и опять возвращаемся к этой точке, опять пищит...
– Прапорщик, отметьте точку...
Я докладываю полковнику о происшествии. Он пристально смотрит мне в глаза.
– Вам не показалось, может приборы барахлят?
– Нет. Прапорщик Годунов может подтвердить.
– По вашему, что это?
– Видно что то с прокладкой...
– Сколько она еще может продержатся?
– Трудно сказать. Может максимум три дня, а может и 2-3 месяца. На СТП 14 в Казахстане, в 1979 году течь прокладки привела к отравлению обслуживающего персонала шахты и наземных служб.
– Тогда через каждые четыре часа наблюдайте за течью и изменением давления в системе, а я вызову специалистов из центра.
– Есть.
Похоже начальство заволновалась. Утром прибыла смена, а вместе с ней и несколько гражданских и военных. Лейтенант Сивков принимает от меня дежурство и торопливо расспрашивает о случившимся.
– Течь увеличилась?
– Не знаю.
– Как так?
– Там, на переносном приборе, милливольтовая шкала, стрелка отклоняется даже от твоего дыхания. Сколько там отошло, пол деления или одно, не определить.
– А по звуку, по его усилению.
– Не заметил.
– Эх ты. Ладно, панику уже поднял. Сейчас здесь начнется...
– Что-нибудь не так.?
– Если это твоя ошибка, все будет не так. Тебе год будут припоминать о ней и служба твоя превратится в каторгу...
– А если это не напрасно?
– Тогда командир части и вся верхушка СТП будет отмечены командованием и кое кто улетит с этой дыры на повышение.
– Все ясно. Там в шахте, на третьем перелете, мы сделали отметку на корпусе ракеты.
– Понял, пока.
После обеда, Катя пришла ко мне в дом не одна. Рядом стояли две девушки в спортивных брюках и футболках.
– Дима, мои подруги хотят тоже позаниматься... Это Вера, она работает со мной, а это Надя, пока еще учится в последнем классе.
– Молодцы, что пришли. Начнем с простого. В этой комнате расчистим место для занятий, стол перетащим в спальню, стулья в кухню, диван зажмем к окну, а из спальни принесем одеяло и расстелем на полу...
Они послушны и выполняют все мои приказы. Первое занятие - аутотренинг.
Маша пришла позже, она присела на пороге и внимательно прослушала и просмотрела весь начальный курс молодого "бойца".
– Девушки, на сегодня все...
– А когда же мы будем... учиться драться..., - недоумевает Вера.
– Когда научимся дышать. Драться, это не только наступать, это надо уметь защищаться, быть битым и уметь найти силы для победы. А для этого... учитесь находить силы, учитесь дышать.
– Нам бы побольше помещения, - мечтает Надя.
– Хотите я поговорю с нашим политработником?
– предлагает Маша.
– Может командование отдаст нам ангар. Если к нему подключить трубы отопления, то зимой можно продержаться.
– А как же танцы?
– встрепенулась Катя.
– Танцы же один раз в неделю в воскресение, а остальные можно заниматься.
– Попробуй, Маша, - поддерживаю я ее.
– И еще нам бы хорошо достать магнитофон с хорошими кассетами.
– Это я обязуюсь сделать, - заявила Катя.
Сегодня на СТП спокойно. Лейтенант Сивков сдает мне свой участок.
– Что решила комиссия?
– спрашиваю я его.
– Ничего. Прибывшие специалисты считают, что течь топлива в такой форме допустима и если давление в баках не падает, то рано паниковать.
– Они хотят, чтобы давление резко упало, так это катастрофа. Всем же ясно, что это значит, прокладки не выдержали и начали травить. Дальше то будет хуже.
– Слушай, лейтенант, ты свое дело сделал, доложил, теперь держи рот на замке и слушай, что приказывают старшие, а старшие приказывают, чтобы ты молчал. Через месяц кончается лимит хранения этой ракеты на старте, нам надо продержаться до этого срока.