Дальний полет
Шрифт:
Я зашел к Мэтью. Свет у него еще горел. Мэтью лежал на спине и смотрел на лампу. Я успел уловить его озабоченный взгляд, прежде чем он меня заметил.
– Привет, папа, - сказал он.
На секунду ему как будто стало легче, потом он опять погрузился в мрачное раздумье.
– Привет, - сказал я.
– Ну как ты?
– Ничего. Озябли мы здорово. Тетя Фил сделала нам горячую ванну.
Я кивнул. С виду он и правда был ничего.
– Слышал про твои подвиги, Мэтью.
Взгляд его стал еще озабоченней. Он опустил глаза и стал вертеть в пальцах простыню. Потом
– Это все неправда, - сказал он очень серьезно.
– Я и то удивился, - вставил я.
– Еще на днях ты и плавать не умел.
– Да папа… только… - Мэтью снова принялся закатывать уголок простыни.
– только… Чокки умеет.
– закончил он, неуверенно глядя на меня.
Я постарался изобразить на своем лице только внимание.
– Расскажи-ка мне все.
Мэтью стало как будто полегче.
– Это случилось очень быстро. Я увидел, что лодка сейчас врежется, и сразу же оказался в воде. Попробовал плыть и очень испугался - я же знал, что не выйдет и я все равно утону. Тут Чокки сказал: "Не дури! Без паники". Знаешь, он рассердился. У него был голос, как у мистера Кефера, когда он орет в классе, даже еще хуже. Я никогда его такою не слышал, удивился, и страх прошел. Тогда он сказал: "Теперь ни о чем не думай, как тогда с рисованием". Я попробовал и вижу - плыву!
– Мэтью нахмурился.
– Не знаю уж, как я плыл - Чокки показывал, что делать ногами и руками… ну, вроде наших рисунков. Так что, видишь, это правда он, а не я. Понимаешь, папа?
– Да, - сказал я не совсем честно.
– И ты меня плавать учил, и другие, и я сам пробовал, а до Чокки ничего не выходило.
– Да… - я снова притворился, что понял.
– Значит, ты увидел, что плывешь, и повернул к берегу?
Внимательный взгляд Мэтью стал настороженным.
– Как же я мог? А Полли? Она ведь тоже в воду упала.
Я кивнул.
– Да, - в третий раз сказал я, - Полли тоже упала… в том-то и дело…
Мэтью подумал минутку и вздрогнул - наверное, вспомнил первые, страшные секунды. Потом лицо его стало твердым.
– Ее Чокки спас, - упрямо повторил он.
Наутро Алан смотрел на меня смущенно.
– Наверное, это от волнения… Ждал чертову лодку… Не знал, спасли их или нет - и помочь не мог… Сорвался, понимаешь…
– Ладно, - сказал я, - оставь.
Мне было не лучше.
Мы присели на солнышке, пока не позовут завтракать.
– Нет, - сказал Алан, - не пойму, как это он. Полковник говорит, когда они подплыли, он ее еще держал. Больше мили продержал, а течение быстрое. Устал, говорит, но не сдавался. Два дня назад Мэтью мне сам жаловался, как ему стыдно - все плавают, а он нет. Я пробовал его учить, но дело не пошло.
– Да, он никак не мог научиться, - сказал я и - поскольку он знал про Чокки, сам привел Лендиса - поведал ему версию Мэтью. Он недоверчиво смотрел на меня.
– А, черт… Не хочу обидеть Мэтью, но ты-то ему веришь?
– Я верю, что он в это верит. Как же объяснить иначе? И потом… - я рассказал про рисунки.
– После этого мне не так трудно поверить хоть наполовину.
Алан задумался. Он закурил и молчал, глядя на реку. Наконец он промолвил:
– Если это то, что нам кажется… а иначе никак не объяснить, если это так, на вашего Чокки надо смотреть по-новому…
– И я так думал, - согласился я.
– Мэри, бедняга, совсем не рада. Она боится за Мэтью.
Алан покачал головой:
– И зря. Существует Чокки или нет - а Лендис вроде бы думает, что он в каком-то смысле существует, - дети живы только потому, что Мэтью в него верит. Разве Мэри не понимает? Это бы ей помогло.
– Помогло бы, - согласился я.
– Только - ох, не знаю! Почему это в злых духов верят чаще, чем в добрых?
– Из осторожности?
– предположил Алан.
– Как-то верней считать неизвестное враждебным, пока его получше не узнаешь. Может, Чокки только начал проявлять себя. Что ж, начало неплохое.
Я кивнул:
– Хотел бы я, чтоб Мэри посмотрела на это так… но ей очень не по себе…
К завтраку Мэтью опоздал. Я отправился искать его и нашел на развалинах старой дамбы. Он разговаривал с неизвестным мне, приятным на вид блондином. Завидев меня, Мэтью поднял голову.
– Здравствуй, папа, - сказал он.
– Неужели завтракать пора?
– Да, - ответил я.
Молодой человек вежливо встал.
– Простите, сэр. Это я виноват. Я расспрашивал вашего сына о его подвиге. Он ведь наш герой со вчерашнего дня.
– Возможно, - сказал я, - но ему пора завтракать. Пошли, Мэтью.
– До свиданья, - сказал Мэтью блондину, и мы зашагали домой.
– Кто это?
– спросил я.
– Так, один, - отвечал Мэтью.
– Хотел узнать, как Полли. Говорит, у него такая же дочка, вот он и волнуется.
Мне показалось, что незнакомец для этого слишком молод; но теперь всякое бывает, и к концу завтрака я о нем забыл.
Следующие дни Мэтью плавал так много, что его едва удавалось оттащить от воды.
Но вот отпуск мой кончился. На прощание полковник Саммерс зашел к нам выпить и заверил нас, что он уже написал в Королевское общество насчет медали.
– Хороший у вас парень. Есть чем гордиться. И подумать - говорит, что плавать не умел! Не поймешь их, мальчишек. Ну ладно. Да, здорово он это, дай ему Бог!
В понедельник я пришел поздно. Работы было много, я устал и не придал особого значения тому, что Мэри несколько рассеянна. Пока я ужинал, она тактично молчала, а потом вынула газету и протянула мне.
– Сегодняшняя, - сказала она.
– На первой странице. Ниже.
Я посмотрел на подвал первой полосы и увидел Мэтью. Фото было вполне приличное. Я поискал шапку. Она гласила:
"Юный герой говорит, что ему помог ангел-хранитель".
Сердце у меня екнуло. Я стал читать:
"Двенадцатилетний Мэтью Гор из Хиндмера, Суррей, получит медаль за отвагу. Он спас свою сестру, десятилетнюю Полли, когда она тонула в устье реки у деревни Бонтгоч.
Мэтью и Полли играли на деревянных мостках неподалеку от местного яхт-клуба, когда течением оторвало от причала моторную лодку мистера Уильяма Уэстона. Лодка врезалась в мостки, снесла десять футов досок, и дети оказались в стремительном потоке.